…А он ведь тогда ещё не понимал, насколько он был счастлив. Мальчик нарисовал свою маму, сидящую в траве и смотрящую на солнце.
– А вот какой у меня рисунок… смотри, Костя, – Светлана показала ему свой рисунок. На ней был он, с серьёзным лицом рисующий на листе бумаги.
Её телефон зазвонил.
– Алло, да, Саша, – с улыбкой смотря на солнце, сказала она, поправив пряди светлых волос, раздувающиеся ветром. – Я с Костей… Мы на лесной поляне… Он вообще-то мой сын, Саша… – улыбка начала пропадать. – Не разыгрывай спектакль… Что?!.. Причём здесь это!? – в её глазах заблестели слёзы, и она отвернулась. – Не смей так говорить о Косте…
Мальчик смотрел на неё, не мигая, забыв о рисунке. Карандаш выпал из его рук, затерявшись в траве.
Константин сильно зажмурил глаза и вернулся из своих воспоминаний в реальность.
Контролировать душевную боль он за эти пять лет научился.
Он просто сумел подавлять плохие воспоминания в себе, контролировать ход своих мыслей, чтобы не уйти обратно, в прошлое. А это получалось у него довольно реалистично с его отличной памятью.
Поразмыслив, Константин понял, что искать сходства между матерью и Сальваторой – бессмысленно. Надо привязываться к ней не из-за сходств или отличий от его матери, а как к кому-то родному, близкому. Тогда он спрятал подальше портреты своей матери, на дно чемодана болотного цвета, который уже собрал. Дети смотрели на него с завистью. То, что немного аутичного и странного мальчика по имени Константин забирают отсюда, облетело уже весь приют.
Константин оторвал маленький листочек из календаря. Сегодня Сальватора должна прийти и забрать его.
Был обед. Он стоял в коридоре.
Обернувшись, мальчик медленно пошёл вперёд по коридору, в сторону своей комнаты.
Вдруг, он увидел, как оттуда выбежали дети и, громко и надменно смеясь, скрылись в другом конце коридора.
Его сердце сжалось. Константин быстро забежал внутрь своей комнаты и закрылся изнутри.
Его чемодан был раскрыт.
Все вещи были раскиданы, а портреты, на которых он рисовал свою мать, были изорваны.
Но больнее Константину стало, когда он увидел, что и то, что было нарисовано его мамой, тоже было порвано, скомкано и потоптано.
Константин с бессилием опустился на колени.
Часть его жизни, счастливая часть его жизни была только изорвана в клочья. Хотя… почему часть?… Это лишь доказательства существования той части.
Сдержав все эмоции внутри, Константин собрал все клочки бумаги, одежду, и убрал их обратно в чемодан.
Походя вечером по приюту, он увидел, как Анатолий стоит один и смотрит в окно. Полумесяц отражался в стеклах его очков, и казалось, что глаза маленького худенького мальчика светятся в темноте.
– Спасибо