Я смущенно сжала в руке листы, рискуя смять их.
– Нет, у меня нет прав, синьор, – извинилась я.
Удивление появилось на его прекрасном лице.
– Я думал, что нынешняя молодежь старается поскорее повзрослеть исключительно для того, чтобы иметь право водить. Тем более они все равно делают это тайком.
– Я другая, синьор, – лаконично ответила я. И это было правдой. Почти чужеродная в моем отличии.
Он испытующе посмотрел на меня своими черными глазами, словно сканером. Я выдержала его взгляд, пытаясь найти благовидное извинение этому факту:
– Я боюсь водить, а потому это могло бы привести к несчастью, – поспешно объяснила я, расправляя листки, которые смяла.
– После всей искренности с Вашей стороны, я чувствую запах лжи, – монотонно произнес он.
– Это правда. Я действительно могла бы… – я замолчала на несколько мгновений, потом продолжила: – …могла бы в самом деле убить кого-нибудь.
– Смерть – это наименьшее зло, – прошептал он. Потом опустил глаза на свои ноги и сжал челюсти.
Мысленно я проклинала себя. Снова. Я действительно привожу к несчастью, даже не будучи за рулем. Опасная для общества, непростительно бесчувственная, способная лишь совершать оплошности.
– Я обидела Вас, синьор МакЛэйн? – беспокойство, звучавшее в моем вопросе, заставило его очнуться от пережитого ужаса.
– Мелисанда Бруно, молодая женщина, приехавшая неизвестно откуда, чудная и забавная, как мультяшный персонаж… Как может такая девушка обидеть великого писателя ужасов, злобного сатаниста Себастьяна МакЛэйна? – его голос был ровным в отличие от резкости его фраз.
Я нервно теребила руками, как на первой встрече.
– Вы правы, синьор. Я никто. И…
Его глаза угрожающе сузились.
– Еще чего! Вы не никто. Вы Мелисанда Бруно. Следовательно, Вы кое-кто. Никогда не позволяйте никому унижать себя, даже мне.
– Я должна научиться помалкивать. И прежде, чем я приехала в этот дом, мне удавалось это превосходно, – бессильно прошептала я, склонив голову.
– Midnight rose обладает способностью вытаскивать наружу все худшее, что в Вас есть, Мелисанда Бруно? Или Ваш покорный слуга имеет такое невероятное воздействие на Вас? – обратил он на меня доброжелательную улыбку с великодушием монарха.
Я радостно приняла это молчаливое предложение перемирия и улыбнулась ему в ответ.
– Думаю, это Ваша вина, – произнесла я тихо, словно признаваясь в смертном грехе.
– Я знал, что я демон, – улыбаясь, ответил он. – Но до этого момента? Я не могу подобрать слова…
– Если хотите, я принесу словарь, – сказала я, смеясь. Атмосфера становилась веселой, как и мое сердце.
– Я полагаю, что настоящий чертенок – это Вы, Мелисанда Бруно, – продолжил он дразнить меня. – Живой Сатана, посланный нарушить мой покой.
–