Я не сводила глаз с этой парочки, пока кружилась в вальсе с Полесовым и была настолько погружена в мысли, что не слушала почти его пустую болтовню, стонавшуюся с каждым словом все более и более вольной. Только когда Полесов обнаглел настолько, что жадно провел рукой по моему плечу и коснулся обнаженной ключицы, что было уж вообще ни в какие ворота – я рассеянно посмотрела в его глаза и спросила тем же тоном, как спрашиваю у своих нерадивых учеников:
– Что вы делаете?
– Вы сегодня обворожительны, зайчонок мой, – глаза его масляно блестели, – у меня нет никакой возможности удержаться. Что мне сделать, чтобы вы меня поцеловали?
– Сбрить усы, – не раздумывая, ответила я.
Жоржик в панике дотронулся до своей напомаженной гордости и, кажется, всерьез принимал решение:
– И… тогда я могу рассчитывать на ваше расположение? – с сомнением спросил он.
К счастью, отвечать не пришлось, поскольку музыка кончилась – я попросила только отвести меня на место. Что-то я и не подумала, как буду выкручиваться, ежели завтра он и впрямь появится без усов…
Полесов усадил меня на стул подле своей жены и отделался от нее лишь тем, что поцеловал руку. Едва же он отошел, Елена Сергеевна наклонилась ко мне и зашептала заговорщически:
– Спасибо вам, Лидочка, что выручили: я так неловко танцую – Жоржику было бы стыдно со мной. А вы просто очаровательно двигаетесь, ma chere, и это платье очень вам идет. А что за духи? – она потянула носом. – Я у вас таких не помню, что-то новенькое?
– Крид «Цветы Болгарии», – торопливо ответила я, не решаясь смотреть в глаза Елене Сергеевне.
– О, если не ошибаюсь, это любимые духи королевы Виктории? И такая восхитительная роза… можете мне такой же флакон достать?
– Я вам с удовольствием подарю этот – я ими почти не пользуюсь…
И Полесова принялась меня горячо благодарить, а я сидела, так и не подняв глаз. Временами ее святая простота наталкивала меня на мысль, что madame Полесова прекрасно осведомлена о похождениях своего мужа – смирилась с ними и научилась обращать в свою же пользу…
Стараясь забыть поскорее о произошедшем, я попыталась снова найти взглядом Стенина и Балдинского. А заодно и Курбатова, по возможности. Однако обзор мне уже загородил Алекс, и я с неудовольствием вспомнила, что обещала второй танец ему.
Разговаривать с Алексом Курбатовым мне было все же приятней, чем с Полесовым – по крайней мере, вольностей он себе не позволял, а его анекдоты хоть и были «на грани», но не выходили все же за рамки приличия. Кроме того, Алекс был ценен тем, что держал