Первый полистал журнал, внимательно вчитался в некоторые места.
– Вы правы, – сказал он, немного помолчав. – Ваши слова полностью подтверждаются другими свидетельствами.
Следующие дни прошли в рабочем угаре. Казалось, искры летят от дисковых пил. Первый даже боялся, что мы сожжем все горючее до прилета следующего рейса, но обошлось.
Мы с Витторио и с Кошкой споро и, главное, своевременно для других прокладывали главный туннель. Сделали первый боковой выход, что значительно сократило путь выноса льда. До конца туннеля – и до следующего бокового выхода – оставалось полтора-два дня работы.
А лед мы, можно сказать, полюбили! Оказывается, жизнь во льду может быть приятной и энергичной. И вообще настроение было приподнятое.
На седьмой день нашей эпопеи, прямо во время обеда Первый получил сообщение, что рейс уже вылетел и прибывает через час.
– Наконец-то, – заметил он. – Ну ничего, как раз поедим и добавки возьмем, работать предстоит тяжело.
– А что так? – спросил Скальп.
– А то, что после полуночи нас ожидает как минимум тяжелый снегопад, если не полноценный шторм. Так что нужно будет уложиться в десять часов.
– Уложимся, – безмятежно сказал Иоганн. – Сколько там, пятьдесят с чем-то тонн?
– Сейчас взгляну, – сказал Первый. Он снова посмотрел на маленький экран и вдруг изменился в лице. – Двести пятьдесят семь тонн.
Молчание было под стать окружающей нас ледяной пустыне.
– Они там что, совсем уже… – не договорил Бульбенко.
– Минутку, чтобы доставить такой груз им нужна хорошая армада вертолетов, – сказал я. – Откуда она у них?
– Небось, собираются воздушный поезд устроить, челночные полеты, – ухмыльнулся Жан-Жак. – Как раз до полуночи уложатся.
– Тихо, – оборвал Первый. – Всем – добавки. И чаю в термосы. На каждого приходится около тринадцати тонн, это где-то тонна с четвертью в час. Если свалят близко от входа – успеем.
– Среди нас шесть женщин, – напомнил я.
– Значит, мужчинам придется приналечь.
Мы еще в первый день водрузили на утес черный флаг, чтобы иметь издалека видимый ориентир. Теперь он должен был послужить ориентиром вертолетам. Я стоял метрах в ста от утеса, держа в руках дымовую шашку для определения ветра при посадке. Народ расселся на уступах утеса, как в кинотеатре.
Ясное небо, ни облачка, ни ветерка. И откуда взяться шторму? Впрочем, со спутника виднее.
Издали донесся гул. Он приближался, причем очень быстро. Точки над пустыней росли – и превратились в четверку великолепных транспортных самолетов!
Неужели они у нас сядут? Вообще-то равнина плоская, но на предмет взлета и посадки самолетов мы ее не проверяли.
Я повернулся к утесу. Первый что-то вовсю говорил в рацию, маша мне одновременно рукой,