– Твой круг знакомых этим не ограничится. Честно говоря, сначала я решил было не показывать тебе физиономий тех людей, кого ты не знаешь и знать не должен.
– Ветеранов?
– Ты ведь не профессионал. Если знаешь лицо человека заранее, то можешь себя выдать.
– Но потом передумали?
– Передумал.
– Почему?
– Ты вроде бы умеешь собой владеть. Есть малый шанс, что кого-то из них случайно увидишь. По крайней мере будешь настороже.
Я видел, что дядя Миша ничего не может с собой поделать – этот «Союз ветеранов» настолько ему не нравился, что он забыл о презумпции невиновности.
Все фотографии были сделаны «Полароидом». Как удалось фотографу не только снять крупные планы, но и посадить героев в тюремные позы – фас—профиль, – ума не приложу.
Первый был человек средних лет, с оливковой кожей, черными редкими волосами, на макушке они пересекали лысину поперек в несколько рядов черных блестящих ленточек и проволочек. Глаза у этого человека были карими, под ними мешки – что-то с почками. Плечи оказались узкими – даже под пиджаком видно.
– Это Порейко, – сказал дядя Миша. Имени-отчества он не сообщил – видно, решил, что узнаю это при знакомстве.
Затем он положил передо мной две фотографии кудлатого брюнета с черной повязкой через левый глаз.
– Одноглазый Джо, – сказал он. – Правая рука и телохранитель Порейки. Воевал в Приднестровье или по крайней мере там побывал.
Наконец он показал мне фотографию самого генерала Матвея Семеновича Чулкова – его второй подбородок лежал на тугом воротнике, туда же спускались брылы, а вот глазки так затянуло свинячьим жиром, что их трудно было разглядеть. К сожалению, генерал был в фуражке, и потому растительность на голове я не рассмотрел.
Четвертым персонажем, которого мне дали лицезреть, был сам Рустем Марков, человек, судя по имени и фамилии, смешанного происхождения. Но внешность Марков унаследовал от кавказских предков: был он горбонос, черноглаз, с хорошо организованной курчавой прической, единственное, что подкачало, – подбородок. Подбородок убегал к кадыку. Такие подбородки бывали и у Габсбургов, и ничего – правили империей.
– Отдохни, просмотри еще раз кассету, вот семейный альбом, познакомься со своей мамой, бабушкой и так далее – там везде есть подписи. А я сейчас свяжусь с нашим человеком, который работает по Абхазии. У тебя должна быть непотопляемая «легенда».
Миша ушел в комнату, хотя телефонный аппарат стоял и на кухне. Но мало ли о чем хочет поговорить полковник со своими майорами. Я же принялся за наш семейный альбом.
Смешно, но я стал воображать, что это и есть мои настоящие родители. Да и ничего странного в том нет – типичный комплекс детдомовца. Вот этот дядя – сначала молодой, на лыжной вылазке, в старомодном костюме, потом постарше, сержант, – оказался моим отцом. А это свадебная фотография.
Папа с мамой.