– Тогда вам действительно ничего не остаётся, как торжественно удалиться и отправиться в «немецкий город Бремен». Хотя, собственно, если у вас есть музыкальные способности, то зачем вам Германия? Я мог бы и здесь, в России, вам посодействовать. У нас полно конкурсов подобного рода.
Мы с отцом переглянулись. Нет, музыкальных способностей у нас отроду не наблюдалось, а условленные десять минут истекли. Нам и в самом деле ничего не оставалось, как испариться, «исчезнуть в пучине», «увязнуть в трясине», «сгинуть с глаз долой», «умчаться из сердца вон». Но я медлил до последней минуты, не веря, чтобы этот человек столь легко нас отпустил.
Так и произошло, интуиция не подвела меня. Когда я уже готов был закрыть за собой дверь, неожиданно послышался мурлыкающий, задумчивый глас с небес.
– Впрочем есть ещё одна мыслишка, совсем завалящая, не знаю, заинтересует ли она вас…
Мы с отцом больно столкнулись лбами, так торопились вернуться обратно в кабинет.
– Мы готовы рассмотреть любое предложение, – с готовностью проговорил отец, умильно заглядывая в глазки Чинуше Игоревичу.
Тот не стал долго тянуть с ответом.
– Я мог бы пообещать вам участие в проекте, что вы предложили, и даже гарантировать, что вы дойдёте в нём до финала. Такой вариант для двух предприимчивых «не одесситов» мог бы стать хорошей раскруткой, стартовой площадкой для взлёта. Но, повторяю, никаких прав на авторство, полная безымянность.
Он поднялся, вышел из-за стола и протянул нам на прощание руку. Ладошка была пухлой и немного влажной. Подразумевалось, наверное, что мы должны были её поцеловать. Но мы её просто пожали. «Альхен, – невольно подумал я, – ясно теперь, кого он мне напоминает. «Голубой воришка». Не исключено, что и в самом деле «голубой».
– Не спешите, поразмышляйте как следует, времени у вас сколько угодно. Вот только если вы куда-нибудь ещё обратитесь с этим «нечто», наш уговор силу утрачивает. – Тут он шутливо погрозил пальчиком и заговорщицки понизил голос: – Он возможен только при условии строжайшей конфиденциальности.
Дальше он буквально выдавил нас из кабинета своим огромным пузом, прежде чем мы успели опомниться.
Глава 3
С оттенком праздничности.
Суслик и Мышка.
Защита Каро-Канн.
Эфир, кефир, Гвадалквивир!
Я еле дождался момента, когда мы оказались на улице, чтобы дать волю накопившемуся возмущению. Но едва я открыл рот, как отец многозначительно поднял палец как на знаменитом плакате «Болтун – находка для шпиона!» Я поостыл: во-первых, конечно, соображения конспирации, во-вторых, мы не имели сейчас права вдвоём обмениваться впечатлениями – вопрос был настолько важен, что подлежал рассмотрению на семейном совете.
– «Голубой воришка»! – не удержался я всё-таки от гневной реплики уже на эскалаторе метро.
– Не исключено, что действительно «голубой», – глубокомысленно поддержал