Холли изучала наманикюренные ногти, пытаясь найти какой-нибудь изъян. На лице у нее отразилась скука: Люк уже сотни раз видел такие лица – в подготовительной школе, на балах, на бранчах.
– В Европе стало скучно.
Такое может сказать только тот, у кого слишком много денег и слишком мало дел. Тот, кто никогда не был голоден, испуган или обеспокоен тем, как живут остальные.
И не задумывался, как он может им помочь. Когда Люк рос, у него было все. А у его родителей – нет. И они воспитывали его так, чтобы он ценил то, что имеет. Все, с чем он столкнулся как Бэтвинг и в морской пехоте, только усиливало это осознание и благодарность. И подчеркивало, что у Холли их явно не было.
Искра, оживившая его кровь, погасла.
– И нет подходящей работы, чтобы развлечься? – глухо спросил он, надеясь, что ошибается.
Снова этот пресыщенный взгляд.
– А зачем я стану заморачиваться работой?
Довольно. Он уже слышал довольно. Видел довольно. Сотни раз встречал таких, как она. Вырос рядом с ними. Зачем заморачиваться работой? Зачем заморачиваться волонтерством, когда можно просто отдать деньги и со спокойной душой кричать о своем вкладе на каждом углу. Пожертвования оформлялись скорее ради налогового вычета, а не из любви к ближнему – сколько раз он это слышал. И Холли ничем от них не отличалась.
Люк поднял руку, прощаясь.
– Надеюсь, мы сможем тебя развлечь.
Он направился по коридору к своей двери.
И скорее почувствовал, чем увидел, как она обернулась посмотреть на него.
Когда двери лифта раскрылись, а он вставил ключ в замочную скважину, Холли произнесла:
– До встречи, Люк Фокс.
В ее голосе слышалось обещание, и его подмывало пояснить ей, что из всех женщин в Готэме он в последнюю очередь пригласит к себе Холли Вандериз.
Но он решил ничего не говорить в ответ, надеясь, что таких, как она, это выводит из себя сильнее, чем любая грубость.
Он обернулся через плечо, когда двери лифта закрывались.
Но она опять изучала свои ногти и хмурила брови, обнаружив какой-то изъян.
Обманчивая и пустая.
Притягательная, но испорченная.
Глава 8
Высокомерный. Прекрасно осознает, что очень привлекательный.
Так Селина описала для себя Люка Фокса.
Обмануть его было удручающе просто. Заставить его верить тем пафосным, испорченным словам, которые слетали у нее с губ. Он ничем не отличался от других: видел только то, что хотел увидеть.
Чего хотел он сам, она прочитала за доли секунды: чтобы кто-то развлек его самого.
Она знала, на какие точки давит, когда говорила, что в Европе скучно и ей незачем работать. Осознанно нажимала на то, что он ненавидел, от чего он, скорее всего, отчаянно хотел скрыться, и новая соседка его заинтересовала, но… Она надеялась, что он окажется чуть более подозрительным – призналась себе Селина. Чуть более настороженным – настолько, что сможет заметить, что ногти, волосы и речь без намека на акцент были фальшивкой.
Иногда ей казалось, что от