Однако прибор был далеко не прост и уж никак не безобиден, поскольку, будучи жутко засекреченным, вовсю использовался в радиоэлектронной борьбе – нынешнее служебное положение Мазура обеспечивало ему свободный доступ к массе игрушек и посерьезнее. Сейчас внутри, в означенном кафе, моментально вырубились все электричество, проводные телефоны, а также тревожная сигнализация, ради которой, собственно, все и было затеяно. Какое-то время персонал кафе – о чем он еще и не подозревал – был абсолютно лишен возможности вызвать помощь.
– Марш, – сказал Мазур.
Тот самый заслуженный «уазик» взревел мотором и помчался прямехонько во двор, к служебному входу в кафе. Он тоже был с секретом, поскольку числился на балансе и использовался не только Мазуром в личных целях. Собственно, от ветерана остался только кузов – а вся прочая начинка была гораздо современнее и качественнее. Номер, предусмотрительности ради, тоже был ненастоящий, правда, на взгляд постороннего наблюдателя, неотличимый от «правильного». Поскольку ему предстояло украшать машину не более четверти часа, Мазур и его команда решили, циничной насмешки ради, немного пошутить. А потому номер на уазике красовался несколько сюрреалистический: цОООру…
Фургончик плавно, без малейшего писка и визга тормозов остановился в метре от желтой двери, распахнулась левая боковая дверца, и Мазур с двумя сподвижниками ринулись внутрь – все трое в камуфляже и скрывающих лицо масках, с короткими автоматами наперевес. Говоря по секрету, все три АКСУ были не более чем макетами, которые в определенных магазинах может купить любой, были б деньги, – но выглядели трещотки убедительно, как две капли воды напоминая настоящие…
Они не бежали – просто достаточно быстро и целеустремленно шагали по неширокому коридору, грохоча высокими ботинками с лихой наглостью уверенных в себе людей. Наглость, как говаривал Мазур, – сестра таланта…
Слева, за широким проемом без двери, располагалась кухня, откуда шибануло скопищем аппетитных запахов. У здоровенной электроплиты застыли недоумевающие три повара – два несомненные славяне, один – стопроцентно азиатского типа, то ли настоящий китаец, то ли работавший под такового киргиз («Баллада» себя в рекламе позиционировала как заведение с натуральной китайской кухней). Таращились на внезапно вырубившуюся плиту. Вся троица повернулась на гром-гром-гром от шагающих сапог – и окаменела окончательно, как многие мирные обыватели оцепенели бы на их месте.
Закамуфлированная троица, не сбиваясь с шага и не теряя темпа, достигла двери, на которой красовалась пластиковая табличка, возвещавшая всем, что именно здесь размещается «Сизов М. Г.». Вмиг определив, что открывается она внутрь, Мазур от всей души наподдал по ней