– У нее нет для этого оснований! – не сдержалась я. – Нечестно, что принц Канс должен терпеть ее гнев ради своего отца…
Я замолчала. Кален улыбался – какая редкость.
– Канс может пойти войной на простую деревню, а ты все равно будешь его защищать, да?
– Просто их брак не должен начинаться с недомолвок, – пробормотала я и попыталась встать. Кален, положив руки на плечи, мягко, но с силой удержал меня на месте. – Я же сказала, со мной все в порядке.
– Нет, не в порядке. – В его голосе снова слышалось раздражение – вернулся знакомый мне Кален. – Перестань уже упрямиться. Попытайся чаще полагаться на других.
– Я не могу! – злобно выпалила я. – Ты знаешь, каково это, когда нельзя повлиять на мнение людей о тебе? Когда тебя боятся и ненавидят, даже если ты защищаешь их и помогаешь им? Когда тебя считают неважной твои же друзья – те самые люди, на которых ты равняешься? Это несправедливо!
Повисла тишина, прежде чем Искатель смерти ответил.
– Ты права, – сказал он. Что-то в его голосе вынудило меня внимательно взглянуть на него. – Совершенно несправедливо. Но ты живешь с этим и принимаешь. Какой прок жаловаться, если ты ничего не можешь исправить? – Кален стиснул челюсти.
– Что такое?
– Ничего.
– Несколько секунд назад ты просил меня полагаться на других людей и не упрямиться.
– Официальная церемония обручения, – вздохнул он, – состоится через неделю. Король Телемайн временно освободил герцога из Хольсрата, чтобы тот мог присутствовать на помолвке и свадьбе.
– Герцог из Хольсрата? Но… – Брат короля долгие годы томился в темнице. Его заточили за попытку поднять восстание против своего же родного брата. Знатное происхождение спасло его от виселицы, но не от пожизненного заключения.
А Кален был его сыном.
– Кровные узы крепче предательства, – горько усмехнулся Кален. – Наверное, король Телемайн желает примириться с братом, несмотря на все его деяния. Но какова бы ни была причина, мой отец будет присутствовать на помолвке вопреки всем слухам.
– Каким слухам?
– Неважно.
– Кален!
Он бросил на меня быстрый взгляд, но все же сдался:
– Люди всякое говорят. Они думают, что герцог до сих пор планирует занять трон. Что я специально втерся в доверие к королевской семье, чтобы добиться определенного влияния, необходимого для его помилования.
Я понимала его, и вместе с тем мне было стыдно. Калена осуждали намного дольше, чем меня. Быть сыном предателя очень тяжело, но самому считать себя предателем, невзирая на то что ты отдал свою жизнь на служение тем самым людям, которые презирают тебя, еще труднее. Я была объектом для насмешек чуть больше двух лет. А Кален – с самого детства.
– Мне жаль. – Меня ужасало то, что я совсем забыла о сочувствии, забыла о его личной трагедии и зациклилась на своих переживаниях. – Все мои слова о ненависти – я не имела права тебе их говорить.
– Людям