Демократия никогда не готова понять, в чем состоит ее предназначение на длительный срок. От нее всегда что-то ускользает. Демократии не перестают приспосабливаться к собственным обстоятельствам, а это означает, что ошибки не прекращаются. Как сказал Токвиль, в демократии есть нечто, что всегда остается «несвоевременным». И он же отметил, что именно по этой причине есть два особых критических момента, когда демократиям сложно поступить правильно. Один из них – это начало войны. А другой – ее завершение.
Выборы
Как только стало ясно, что война не проиграна, промежуточные выборы снова стали актуальными. Они были назначены на 5 ноября. В результате Вильсон провел предвыборные недели в хлопотах того рода, которые демократическому политику могут лишь повредить. С одной стороны, он пытался положить конец величайшему за всю историю военному столкновению и создать гарантии для будущего мира во всем мире. С другой – он не мог не беспокоиться о том, как это будет воспринято обычными американцами, чьи повседневные жалобы и претензии часто оказывались как нельзя более далекими от событий эпического масштаба, случившихся в Европе.
Промежуточные выборы давали Вильсону чудесную возможность и в то же время грозили опасностью. Возможность состояла в том, что можно было заручиться доверием американского народа, который поддержал бы его долгосрочные проекты демократического мира. Угроза же была в том, что американский народ мог со всей ясностью продемонстрировать свою незаинтересованность в этих больших проектах. Американцы хотели безо всяких проволочек получить награду за принесенные ими жертвы. Любой демократический политик, который просит у своих избирателей открытый мандат на установление мира во всем мире, рискует, что ему ответят недоуменным безразличием.
Вильсон промучился с этой дилеммой весь октябрь. К этому моменту стало ясно, что окончание боевых действий не за горами. Вильсон набросал электоральное послание американскому народу, в котором просил выдать ему четкий мандат на исполнение принципов, обозначенных в его обращении «Четырнадцать пунктов». «Если в эти критические дни, – писал он, – вы желаете оказать мне чистосердечную поддержку, я прошу вас сказать мне об этом так, чтобы это не могло стать причиной для недоразумений ни здесь, в нашей стране, ни среди наших союзников» [Wilson, 1966–1994, vol. 51, р. 318]. Однако это послание так и не было опубликовано. Советники Вильсона дали ему понять, что оно звучит несколько высокомерно. Вильсон попытался написать второй черновик, в котором обратился к своим избирателям с более скромной просьбой: «Если вы желаете других лидеров, прошу вас сказать об этом недвусмысленно» [Ibid., р. 344]. Но это тоже было удалено из окончательного варианта. Такие выражения, не