Устраивался в американскую компанию. Называли не иначе как Небольски. Но так как компания была ещё и еврейской – в конце концов записали: Небольсон. Хорошая идишская фамилия получилась.
Как-то жена в банке забыла свою кредитную карточку. Охранник, догоняя её, кричал:
– Госпожа Небольсини! Госпожа Небольсини!
Решил, что итальянка.
…Я думал, что уже все варианты перебрали. Но в Москве снова меня удивили. Обмениваюсь с человеком координатами. Он странно на меня косится, пытаясь определить: какого я рода-племени. По глазам видно: кушать не может, такой интерес испытывает.
– Пишите – Генрих, – говорю.
– А! – стал вроде догадываться.
– Небольсин.
– Как? – переспрашивает. – Небольсян?
Точно. И обязательно допишите: армянский китаец из хорошей арабской семьи украинских евреев. А благодаря имени по ночам ещё немножечко немец.
Одесские зарисовки
Почитайте книжку
Сидели как-то у знакомой одесской шумной компанией. Вдруг посреди пира приходит её пацанёнок, четырёх лет.
– Ты чего не спишь? – удивилась знакомая, его мать.
– Я не хочу спать. Лучше прочитайте мне книжку. Книжку почитайте мне! – бодро сказал малыш.
Знакомая тяжело вздохнула, взяла книжку…
– Постой, – говорит один из гостей, по имени Алик. – Давай я ему почитаю.
Алик посадил малыша на колено, открыл книжку. Там – картинка с мышкой, которая грызёт сыр.
– Это – мышка, – говорит Алик. – Она сейчас сыр догрызёт и ляжет спать.
– А это? – спросил малыш и перевернул страницу.
– Это – зайчиха, – спокойно сказал Алик. – Она сейчас вещи достирает и тоже отправится спать, – перевернул страницу. – А это медвежонок. Он лежит в кроватке и уже спит…
…Прочитали примерно половину. Все животные, нарисованные в книжке, как только доходила до них очередь, сразу же бросали свои дела и отправлялись спать. У малыша тоже стали клеиться глазки. Знакомая говорит Алику:
– Давай я его уложу в кроватку. А ты почитай ему ещё несколько страниц, и он заснёт…
Прошло минут пятнадцать. И снова к нам выходит малыш. И снова в руках книжка.
– А где дядя Алик? – спрашивает его мама…
– А он книжку дочитал и тоже заснул, – тоном Алика ответил малыш.
Птичка
Одесский знакомый жаловался. Его друг, орнитолог, уезжая в экспедицию, попросил приглядеть за птичкой. Ну, птичка – не крокодил. Приятель согласился. Принёс орнитолог клетку, объяснил, как кормить, как ухаживать, и испарился.
Птичка быстро разбила клетку и поселилась на книжном шкафу, обгаживая библиотеку. Но это ещё полбеды. По ночам птичка стала завывать «потусторонним голосом», очень громко, не давая заснуть всему дому. Приятель не поленился, открыл энциклопедию птиц и довольно быстро определил, какой же птичкой его наградил друг. Выяснилось, что это выпь. В книжке было сказано, что вой этой птички слышен в радиусе одного километра. Приятель, чертыхаясь, уже готов был закрыть книжку, как обнаружил ещё одну замечательную характеристику птички. Оказывается, эта птичка – хищник. Причём охотится она примечательным способом. Выпь поднимается на высоту и пикирует на жертву, врезаясь в неё своим острым клювом.
Теперь, ложась спать, приятель надевал на голову хоккейную маску вратаря и вправлял в пододеяльник толстый лист фанеры. На вопрос, почему он не отвезёт эту птичку в ближайший лес и не бросит её там, он отвечал, что не хочет огорчать друга-орнитолога, который к этой птичке очень привязан.
Удивительной душевной чуткости был человек.
Что читает Даниил Иванович
Моя одесская приятельница библиотекарем работала. У неё читателей не хватало. Боялись, что библиотеку расформируют. Вот она и попросила меня, чтобы я записал своего дедушку. Ну, «понарошку». Она ему формуляр заведёт, как будто он приходит, берёт книжки, а потом возвращает. И получится, что в её отделе читателей чуть больше.
– Да ладно, дедушку. Я тебе всех своих родственников запишу.
И стал записывать. Сначала имя, фамилию, отчество, потом свой адрес и телефон… Знакомая сказала, чтобы я не беспокоился. Она их в отдельной стопке держать будет. А сама взяла и уволилась через год. А ещё через месяц мне стали названивать из библиотеки.
– Извините, – говорят, – Даниил Иванович Хармс, пятого года рождения, уроженец Петербурга, у вас проживает?
– Да, – отвечаю, вспоминая, что записал его «дедушкой». – Проживает. Но сейчас он вышел.
– Вышел? – уточняют.
– Да, –