– Ггггде читать, – застучала зубами я, дрожащими пальцами переворачивая страницу.
И тут мне на помощь пришел мышонок. Отцепившись от балки, пронзительно попискивая, он ринулся вниз. Упав на книгу, неуклюже заскребся по ней лапками, указывая мне, куда засунуть пальцы; перевернув страницу, я увидела, как на прежде совершенно чистом листе начинают проявляться письмена. Сначала они были бледными, словно рассыпанный песок, потом немного потемнели, обрели свой чернильный цвет, и я прочла первую строчку – пока что только мысленно: «Уми кари топи раскли сом-сом уи».
– Да тут же какая-то тарабарщина, – дрожа всем телом, сказала я, не глядя в ту сторону, где совершалась стремительная метаморфоза.
– Ничего, – голос был сильно булькающий и даже дребезжащий. – Потом все поймешь. А пока прочти вслух то, что там написано.
И я, сама не понимая, что творю, надрывая голосовые связки, вслух прокричала все то, что увидела на желтоватом листе пергамента.
Мир вокруг начал колыхаться, словно сделался текучим, заплескалась вода, замяукал кот, нетопырь запрыгал, отчаянно хлопая по столу кожаными перепонками крылышек, аромат хлеба стал нестерпимо сильным.
– Когда все кончится, – голос ведьмы был слабым, и я еле-еле смогла различать слова, – возьмешь ведро и отнесешь его к речке, выплеснешь все то, что находится внутри, в воду, ополоснешь… А потом возвращайся назад, покушаешь хлеб, покормишь фамильяров, а книга сообщит тебе, что делать дальше…
Пространство еще больше задрожало, не имея сил устоять на ногах, я свалилась на пол, стараясь не смотреть в тут сторону, где находилась ведьма. Прижавшись всем телом к более-менее твердой поверхности, я приготовилась к ужасной смерти, думая, что могу сгореть заживо – так как печка, по всей видимости, от такого движения лопнет, и огонь распространится по комнате, а тогда…
И вдруг все утихло, остановилось. Все-таки некоторое время полежав еще на полу, я осмелилась убрать от лица руки и огляделась. Комната была в порядке, ничто не поломалось, не упало, не пролилось. Кот сидел возле печи, усердно вылизывая шубу и бросая на меня украдчивые взгляды, мышонок лазил по столу, шурша страницами книги, в печи потрескивала расколотая миска и допекался хлеб, вместо же ночевок стоял небольшой деревянный ушат.
Встав из пола и отряхнув платье, я подошла к ведру и с опаской заглянула. Внутри была прозрачная вода, а на донышке плавала крохотная рыбка – с серебряной чешуей и длинным алым хвостом.
– Хух, – с облегчением выдохнула я и, ухватившись двумя руками за веревку, протянутую между ручек, потянула емкость на себя, решив как можно скорее покончить со всем этим.
Вот только не тут-то было! Как только я сделала два шага к двери, неся в руках ведро и расплескивая воду, ко мне подбежал кот.
– «Покорми ее прежде хлебом, поешь сама и угости нас», – возникшая у меня в голове мысль прозвучала чужим голосом и