– Никаких шуток, Питер, старина, – ответил Рой, собравшись с духом и выдавив наконец улыбку. – Просто чудно́ тебя здесь видеть, вот и всё. Мы-то привыкли, что на этом этаже все свои.
– А вот и Билл, – объявил Лодер, очень довольный тем, что его предсказание так быстро сбылось.
Когда Хейдон появился в полосе света, Гиллем обратил внимание на нездоровый цвет его щек: лихорадочный румянец, словно грубо намалеванный на скулах, был вызван мелкими разрывами сосудов. И это придавало ему, как заметил нервничающий больше обычного Гиллем, отдаленное сходство с Дорианом Греем.
Разговор с Лодером Стриклендом продлился час и двадцать минут. Гиллем сам затянул его, и все это время он мысленно возвращался к Бланду и Эстерхейзи и не мог понять, какая муха их укусила.
– Ладно, я думаю, мне лучше выяснить все это у Акулы, – сказал он наконец. – Всем известно, что она дока по части швейцарских банков.
Администрация располагалась через две двери от банковского отдела.
– Я оставлю это здесь, – добавил он и бросил свой пропуск на стол Лодеру.
В комнате Дайаны Долфин по прозвищу Акула пахло дезодорантом; ее сумочка из «кольчужной сетки» лежала на сейфе рядом с экземпляром «Файненшл таймс».
Эта женщина была одной из тех вечных невест Цирка, за которой все не прочь поухаживать, но замуж никто не берет. Да, сказал Питер устало, оперативные документы находятся теперь в ведении Лондонского управления. Да, он понимает, что те времена, когда деньги можно было разбазаривать направо и налево, прошли.
– В общем, мы разберемся и дадим вам знать, – в конце концов объявила Акула, что означало: она пойдет и проконсультируется у Фила Портеса, который сидит в соседнем кабинете.
– Я передам Лодеру, – сказал Гиллем и вышел.
«А теперь пошевеливайся», – подумал он.
В мужском туалете он подождал секунд тридцать возле умывальников, наблюдая за дверью через зеркало и прислушиваясь. На всем этаже повисла какая-то странная тишина. «Ну давай же, – подстегивал он себя, – ты что-то стареешь, а ну пошевеливайся». Он прошел через коридор,