«Ну, вот, – тоскливо подумала Мариша, – началось, какие они все-таки бестактные люди».
– Я бродила по нашему чудному городу. Белые ночи и разведенные мосты, и …
На этом месте в описании Мариши возникла пауза, потому что в углу под потолком, прямо под головами суетящихся сотрудников, появилась точная копия мирно лежащего на диване тела и сердито погрозила Марише пальцем. Дескать, знаем, как ты, милочка, белые ночи встречаешь. Сами там проезжали и вас неоднократно видели.
«Померещилось», – с облегчением подумала Мариша, когда призрак растаял в неясном свете занимающегося дня.
– И что? – нетерпеливо переспросил ее молодой лейтенант.
– И… Послушайте, вы ничего необычного вон там не видите?
Молодой лейтенантик посмотрел, куда она показывала, потом перевел взгляд на нее, и Мариша поняла, что он очень невысокого мнения о ее психической пригодности в качестве свидетеля, и Мариша больше бы его устроила в роли жертвы.
– Вы бы больше не пили. Утро уже, а вы лыка не вяжете, – то ли посоветовал, то ли посочувствовал лейтенант.
– Я просто в шоке, – возмутилась Мариша. – Если вам не привыкать находить по возвращении домой у себя в постели трупы, то для меня это в диковинку пока еще. Но будьте уверены, что после еще двух-трех подобных случаев я буду сохранять такое же ледяное спокойствие, как и вы. А кстати, не хотите ли выпить рюмочку?
– А разве еще что-то осталось? – с плохо скрытой иронией, которой Мариша, впрочем, все равно не уловила, спросил молодой лейтенантик.
– Конечно! – горячо воскликнула Мариша, извлекая из супницы початую бутылку «Смирновки», про которую вспоминали всегда только под самый занавес, благодаря чему она и сохраняла в себе немного веселящей сердца влаги. И прежде чем ее успели остановить, она плеснула себе и всем остальным, кому посчастливилось быть в комнате. Роковая бутылка сделала свое дело, потому что не могла же Мариша в самом деле из-за одной рюмки, пусть даже выпитой ею на брудершафт с молодым лейтенантом за здоровье его же мамы, так расчувствоваться? Но тут Маришу потянуло излить душу, и как на грех окрест не нашлось ни одного человека, который бы являлся лицом беспристрастным, поэтому-то Марише и пришлось удовлетвориться первым согласившимся ее выслушать представителем закона. Сначала он слушал ее весьма внимательно, Мариша даже и не смела надеяться на такое внимание, но так продолжалось всего какие-то жалкие полчаса, а потом он начал проявлять признаки нетерпения и прерывать поток ее воспоминаний дурацкими вопросами, утопая в лавине имен, дат и родственных связей, в которых Мариша путалась даже в трезвом состоянии.
– Так кто же все-таки из ваших знакомых мог располагать ключами от вашей квартиры? – в очередной раз был перебит путаный Маришин рассказ.
– Ну, во-первых, они были у бывших владельцев квартиры, – начала загибать пальцы Мариша.
– Вы не поменяли замки? Почему?
– Во-первых,