Они работали в одном кабинете, и, кроме взаимной неприязни, их ничто не связывало.
Ссора приобрела уже гротескные формы: Карин Лозе отказалась разговаривать с Николь Реберг. Если ей хотелось, чтобы коллега закрыла форточку, она писала ей сообщение по электронной почте с одной стороны письменного стола на другую. Николь Реберг, в свою очередь, разнесла информацию о возникшем кризисе по всем этажам фирмы, и в столовой вокруг нее собирались толпы слушателей.
И вот настал день примирения. Обеих женщин позвали в небольшую комнату для переговоров и посадили по разные стороны большого стола. Они демонстративно не смотрели друг на друга.
– Расскажите, пожалуйста, что между вами произошло, – начал я разговор.
Николь Реберг сразу взяла слово:
– Как можно работать с человеком, который с тобой не разговаривает? Госпожа Лозе просто отказалась говорить. Черт ее знает, почему она молчит. Кроме того…
– Стоп, – вмешался я. – Давайте спросим саму госпожу Лозе.
– Может, хоть вам она что-нибудь скажет, – съязвила Реберг.
Я перевел взгляд на Карин Лозе. Та сидела, скрестив руки на груди, лицо было напряжено. Было видно, что в голове у нее происходит какая-то работа. Я одобрительно кивнул.
– Вот видите, – воскликнула Николь Реберг тоном триумфатора, – ни-че-го.
Я напомнил ей, что дал слово ее коллеге. Вскоре послышался тихий, но решительный голос Карин Лозе:
– Госпожа Реберг – невыносимо шумный человек! Она целыми днями говорит по телефону, причем большинство разговоров не относится к делу. Кроме того, в столовой она рассказывает все, что происходит у нас в кабинете. Совершенно не может держать язык за зубами.
– Но что я могу поделать, если ты такая чувствительная к шуму и неразговорчивая? – возразила Николь Реберг. – В нашем кабинете только я одна и подаю голос. А столовая – это же не монастырь, где дают обет молчания.
– Но, по крайней мере, информацию о переговорах по ценам ты могла бы держать при себе. Это же конфиденциальные сведения. А то, что ты без умолку треплешься у нас в кабинете, меня всегда раздражало. Я хочу работать, а не разговаривать.
Николь Реберг закатила глаза:
– Но нельзя же так ставить вопрос: либо работать – либо разговаривать. А тебе не приходило в голову, что можно делать и то и другое сразу?
– Можно, но лишь бы как! Самые трудные задания постоянно оказываются на моем столе, а потом ты повсюду хвастаешься достигнутыми успехами, приписывая их себе. А то, что я в них принимала участие, просто замалчивается.
– Я же еще и виновата! Я что, затыкаю тебе рот на совещаниях? Если бы я не докладывала о наших успехах, о них бы вообще никто не знал.
У меня не оставалось сомнений: налицо было столкновение не двух женщин, а двух темпераментов. Швейцарский психолог Карл Густав Юнг в начале 1920-х годов обнаружил два полюса человеческого темперамента – интроверсию и экстраверсию.
Для интроверта – в данном