“Желаю счастья, солдат. Было недурно познакомиться с тобой".
Ему захотелось выпить. Хотелось закурить. Хотелось женщину. Хотелось знать, почему на него набросился Лейвел. Как этот полудохлый мерзавец издевался над ним, обвинив чуть ли не в трусости во время войны. Интересно, а себя он считает героем? Отъявленный мерзавец, все это знают, и не смеют ему перечить!
На дальней стороне реки, в одном из устричных лагерей, поднимающихся на сваях над горами ракушек, накопившихся за долгие годы, какая-то собака подняла голову к луне и жалобно завыла… Как говорят, к покойнику.
Кейд поднялся на ноги и тут же замер, так как до его слуха донесся слабый плеск воды. Пловец, стараясь двигаться бесшумно, время от времени останавливался, чтобы глотнуть воздуха, прежде чем плыть дальше. Кейд вытянул пистолет из-за пояса и стоял, наблюдая за водой. Плывущий скрылся из вида. Кейду было слышно затрудненное дыхание по другую сторону дамбы. Наконец, над водой показались небольшая голова и плечи, смутно выделяясь на фоне слабого лунного света.
Он намеревался было окликнуть человека, но тут же передумал. Нет, он хотел знать, каковы намерения пловца. Человек вскарабкался на дамбу, постоял несколько минут, прислушиваясь к музыке, доносившейся из бара Сэла, и взглянул на едва освещенную «Морскую птицу». Его фигурка медленно двинулась с места, ступая крайне осторожно и даже пригибаясь. Вероятно, он не хотел, чтобы его заметили с судна.
Вот он остановился и посмотрел через борт на палубу, пытаясь удостовериться, нет ли там кого-нибудь. Убедившись, что на борту никого нет, пришелец спрыгнул вниз и вошел в заднюю кабину. Дверь за ним закрылась. Кейд не был настолько встревожен, чтобы испугаться. Скорее, он был заинтригован. Зажав пистолет в руке, он вышел на пирс, глянул назад через плечо, чтобы проверить, не задумал ли кто поместить его меж двух огней. У трапа судна он замер на пару секунд, и спустился в кубрик.
Даже для ограниченной изобретательности Джо Лейвела ловушка была слишком грубой. Кого бы ни послали он с Токо пырнуть его ножом или прошить пулей, этот человек не стал бы тихонечко затаиваться где-нибудь в укромном уголке, а наоборот, чувствовал бы себя как дома и заглядывал в ящики, быстро передвигаясь по каюте. Кейд осторожно преодолел последние несколько футов и распахнул входную дверь.
– Ну, хорошо, – спокойно произнес он, – давайте внесем ясность. Что за…
Он умолк на полуслове. Пловец не был мужчиной, это была девушка. Она стояла посреди каюты и ее мокрые волосы прилипли к красивой головке, и лишь две полоски прозрачных кружев отделяли ее от того, чтобы быть такой же нагой, как и в день рождения. Красивая большеглазая девушка лет двадцати пыталась прикрыться одной рукой, в то время как второй запихивала в рот консервированные бобы. При звуке его голоса, она схватила с гвоздя полотенце и набросила его на себя, залившись слезами вместо объяснения.
Беженка
Кейд