Два года прожили они в Майбаде – но, честно говоря, было не до посиделок: дай бог Сонечку прокормить. Хорошо еще, у Марика был нормальный паек – все-таки главный инженер секретного завода, не кто-нибудь! Но, конечно, Роза все равно искала, где бы подработать, – жалко только, работы для нее не было: хлопок собирать она не умела, а мертвые языки – кому они были нужны? Особенно если на дворе война и все мертвое вызывает ненависть и страх.
Не то что теперь! Каждый день, когда Роза Борисовна выходит погулять, она видит школьников, возвращающихся домой, – и у каждого хоть какая-нибудь мертвая вещь: то портфель, то джинсы, то куртка. Хотя бы многоэтиленовый пакет с рисунком, рекламой тех же джинсов или, того хуже, сигарет. «Мальбрук», «Верблюд»… Только после войны она такие и увидела: солдаты привозили в качестве трофеев, продавали на рынках. Но это уже было, когда из Майбада домой вернулись. Слава богу, было, куда возвращаться: их дом уцелел в войну, не то что у соседки, тети Поли!
Они такие счастливые, эти дети. Когда Сонечке было столько же, сколько сейчас Лёве, страна все еще залечивала раны. С едой, конечно, получше стало, но свои платья она Сонечке перешивала, считай, до самого выпускного. Трудная была у них жизнь, это правда. Но, наверное, тоже счастливая.
Потому что они всегда были вместе: она, Марик и Сонечка.
Роза Борисовна хорошо помнит тот день, когда она принесла домой маленькую Сонечку. Был праздник, двадцать лет Проведению Границ. Весь город был в голубых знаменах, люди несли огромные букеты цветов, пели песни, смеялись. Казалось – вот, удалось за двадцать лет построить новую, прекрасную жизнь!
Никто ведь не знал, что через четыре года – война. Вот все и радовались, веселись. Праздничные шествия, цветы, знамена – и Розе казалось, что это немножко в ее честь, в честь новорожденной Сонечки. Соседка, тетя Поля, так и сказала: прекрасно, что Сонечка родилась в такой день, мы ведь как раз для этого и проводили Границу, чтобы живые дети рождались и были счастливы!
Тетя Поля была заслуженный пограничник, до Проведения лет десять провела в подполье. Лёвушка, когда был маленький, все читал книжки о Проведении Границ, и не в одной, так в другой, обязательно была такая вот Полечка: молодая, задорная, смелая. Роза Борисовна всегда Лёве про нее рассказывала, когда он приставал: бабушка, расскажи, как было до Проведения Границ, ты же помнишь!
Но она – ни в какую. Лучше про тетю Полю рассказать: чужие истории пересказывать проще. А сама она – что вспомнит? Когда Границы провели, ей было как Лёвушке сейчас, совсем девчонка. Она и позабыла все, что было до того, – словно у нее самой провели внутри Границу и отсекли все, что по ту сторону. Или она сама эту границу провела, кто знает?
Нет, конечно, кое-что Роза Борисовна помнит: улыбающуюся маму в строгом платье, серьезное папино лицо в ореоле иссиня-черной бороды, серебряный подсвечник с пятью свечами, книжку Дюмаса о приключениях мушкетеров –