– Меня тут мужики послали. Я короче это. … Сказать хочу, – неуверенно начал он.
– Да базарь уж лепила, – поддержал его Лопушок, – сметая с доски шахматы.
– Вам пособить…
– Говори Семен, – сказал Гаврик, поднимаясь с постели.
– Это короче, … Гитлеру то капут пришел. Колено ему не восстановят. Коленный сустав – самый большой и сложный у человека. Я вам говорю! Блин!! Мы изучали. Там туши свет сколько напихано. Ему кранты. На Украине – нет! В наше время – нет! Это если в Германии или Израиле может быть… и то… Но кому он нужен этот хренов нацист. На костылях будет всю жизнь кандылять даже если ногу не отнимут.
– Отщелкался каблуками Гитлер, – процедил Новиков. – И поделом скотине!
– Да в лоб ему, промеж глаз надо было этот топор засадить, – сплюнул Гаврилов. – Один ответ. Костыли – такому награда.
К вечеру приехал военный следователь Дулькин. Это был грузный мужчина, страдающий одышкой, но ему картину произошедшего преподнесли в совершенно другом виде. Как будто пребывая в помешательстве, Валек кинулся с топором на часового, который находился на посту. Применение оружия нацгвардами было вынужденным и необходимым. Нас следователь даже не попытался допросить. Достаточно было показаний нацвы и самого пострадавшего, которого скоро отвезли в госпиталь.
Ужин задержали. Ели уже после отъезда следака. Это наверно было сделано специально, чтобы кто-то из наших не дунул в уши следователю правду как было на самом деле. Нацгварды поели раньше нас, и отсиживалась у себя в комнатах. Майор не прятался, ходил между столов, нервный всколоченный, ни на какие вопросы не отвечал, только стрелял глазами и кривился как от зубной боли.
– Потом! Все потом! Да когда же это все кончится!? Ну, за що мне все это?!!
После ужина, наши и донецкие, стали собираться группками и что-то обсуждали. Нас выдавали горящие взгляды.
– Давайте объединимся и дадим бой комендантскому взводу, – предлагали донецкие. – Все-таки нас сейчас в разы больше.
– Не стоит горячиться! – отвергали другие. – У них оружие, которые они постоянно носят с собой. Надо ждать удобного случая.
– Да что там ждать!? Что ждать!? Пока они нас по очереди через колено переломают?
– Да давайте попробуем!
– Нет! Ну, в натуре, сколько можно терпеть!!? – раздавались нетерпеливые голоса.
– Остыньте! Тут головой работать надо, – предупреждали самые осторожные.
Чувствовалось, что что-то должно было произойти, не могло не случиться, и оно произошло.
Нацгварды жили в административном здании, сооруженном буквой «Т». Они занимали с северной стороны пять комнат рассчитанных на 6 человек каждая, и у них был обособленный вход с тамбуром и широким крыльцом. Еще две комнаты в пристройке были отведены для начальства, с отдельным входом, который заканчивался небольшой террасой сооруженной в виде