Мужики, шарахнувшиеся было в стороны (задавит сослепу-то чумная бабенка!), теперь окружили трактор, роняющий на дорогу капли радужной от керосина и солидола воды, по-прежнему кричали что-то Фене, и она по-прежнему не слышала их. Теперь уж определенно счастливые слезы текли по ее лицу, и она, будто и вправду чумная, громко хохотала, уронив голову на баранку руля.
Разрядившись таким образом, быстро соскочила с трактора и побежала к мосту:
– Маша, чего же ты? Давай!
Но, бойкая в иных делах, тут Маша проявила несвойственную ей осторожность. Сперва она сделала вид что не слышит подругу, а потом все-таки откровенно и прямо призналась:
– Боюсь я, Феня. Вот, можа, Степанида, а потом уж и я.
Степанида Луговая не стала ждать, что скажет ей Тищка, который все еще сидел на крыле ее машины, включила первую скорость и медленно пошла к мосту. До этого она напряженно наблюдала за Феней и учла ее промашку: Феня решила преодолеть водное пространство на второй, более высокой, скорости, и то был неразумный в общем-то риск – высокая скорость вызывала бо́льшую ярость водного потока, и от одного этого мотор мог заглохнуть. Степанида же спокойно скатилась на мост, прошла по нему как бы ощупью и прибавила газу только тогда, когда передние колеса достигли противоположного, завидовского, берега. Ее переход был столь удачен, что ни председатель колхоза, ни те, что пришли сюда вместе с ним, ни Тишка уже не сомневались в благополучном исходе всего более чем рискованного предприятия. Холодные, свинцового отлива, тяжелые глаза Леонтия Сидоровича на мгновение потеплели.
– Ну что же, дочка, – крикнул он Соловьевой, – давай и ты! А ты, Тимофей, на «универсал» пересядь. Сам поведешь. Настенька – совсем еще дитя малое. Куда ей…
Маша, перекрестившись, пробормотала про себя молитву, которую давно уже забыла и теперь вспомнила с пятого на десятое, невзначай включила сразу третью скорость и не успела опомниться, как трактор оказался где-то посреди моста, вздыбив высоченные гребни воды. Выжав резким нажимом ноги муфту сцепления, Маша остановила трактор, начала туда-сюда дергать рычажок переключения, но он заклинился; советы, послышавшиеся с обоих берегов, не могли помочь ей; вконец отчаявшись, Маша громко и откровенно разревелась и в смятении так толкнула рычажок, что включилась задняя скорость и машина, пятясь, ткнулась задом в невидимые перила, легко сломала их и вмиг с тяжким уханьем погрузилась в воду – так, что был виден теперь лишь глушитель выхлопной