– Ты умеешь шить? – не оборачиваясь, спросил я, и Любава тотчас ответила – да, она умеет.
– Вот и прекрасно. Бери нитку с иголкой и сшивай ему живот, – сказал я. – Как начато, так и продолжай. Дело нехитрое. Сможешь?
Сказав это, я передал иглу девушке и, с трудом разминая затекшие ноги, встал. Сполоснул окровавленные руки в бадейке с остатками воды, которой я до этого промывал внутренности своего пациента. Потом прошелся: два шага в одну сторону, два шага в другую. Вяргис с догорающим факелом в руке пристально наблюдал за мной. Подъехал конунг, с интересом взглянул на распростертого мальчика и склонившуюся над ним Любаву. Потом перевел взгляд на меня.
– Ты исцелил его? – кивнул он в сторону Всеслава. – Я этого не вижу. Он лежит без движения, как мертвый.
– Но он не умер, – быстро ответил я. – Ему станет лучше, он очнется, а потом станет выздоравливать. Я не исцеляю, князь, а лечу людей. Это длительный процесс. Мальчику нужно лежать в покое долгое время.
Вольдемар недоверчиво усмехнулся.
– Ты ковырял ножом у него в животе, я сам видел, – сказал он. – Разве этим можно исцелить? Волхвы никогда так не делают.
– И часто они исцеляют? – парировал я наугад и не ошибся. Раздражение против любых врачей и недовольство результатами их труда – явление, видимо, общее для всех эпох.
Вольдемар засмеялся и покачал головой.
– Но у нас нет возможности оставить Всеслава лежать в покое, – сказал он. – Мы выступаем и должны к вечеру погрузиться на струги.
Он помолчал, как бы взвешивая что-то. Потом принял решение.
– Ты можешь идти с нами, – обратился он ко мне. – Будешь сопровождать Всеслава и отвечать за него. Мы все видели твое целительство и обряды, которые ты используешь. Это невиданные в нашей земле обряды: держишь нож в огне, режешь человека этим ножом, а потом будто шьешь что-то. Посмотрим на твое искусство. Если Всеслав умрет, я сварю тебя и накормлю твоим мясом наших собак.
Он перевел взгляд на Любаву, уже переставшую к тому времени зашивать живот мальчику.
– Это – твоя помощница? – поинтересовался он. – Она не из здешних?
Любава открыла рот, чтобы ответить, но я опередил ее, солгав.
– Нет, – сказал я. – Она не из здешних, князь. Она хорошо мне помогает.
– У нее есть целительная сила?
Я кивнул, после чего конунг Вольдемар, казалось, утратил интерес к моей скромной персоне. Он тронул коня и поехал во главу своего войска.
– Кажется, нас приняли на службу, – сказал я, поворачиваясь к девушке. – Если я не ошибаюсь, Вольдемар пригласил нас следовать с его войском.
Любава ничего не ответила мне, лишь тяжело вздохнула, опустив голову. Видимо, этот день дался ей так же тяжело, как и мне.
Только поздним вечером мы дошли до реки. К тому времени