«20.11.2000. Мальчик около полутора лет найден в лесу охотником Генри Лидсом. Личных вещей или информации о родителях при ребёнке не обнаружено. Мальчик истощён, называет своё имя».
Айвен сел рядом со мной, одной рукой обнял за плечи, а другой сжал мою слабую после сна ладонь. В его стального цвета глазах отражалась бесконечная забота обо мне, воспоминания прошлого и наша любовь. Но в то же время в глубине его души, я знала, поселилась боль, осколками мечты о родных царапающая сердце. Такая же жила во мне.
Но ему было сложнее. Узнать, что твоё второе имя и фамилия не родительские, а данные сотрудниками приюта в честь охотника, которого ты никогда не знал и навряд ли узнаешь, тяжело. Но ещё ужаснее – осознать, что о твоих родителях не известно ровным счётом ничего. Хорошее дело – жить в приятном неведении, придумывая себе различные сценарии жизни родных. Но Айвену открылось новое неведение. Мучительное, пугающее, уничтожающее остатки надежды.
Айвен не знал, откуда он. Он даже не знал точной даты своего рождения, её, очевидно, тоже придумали в приюте. Но он точно знал, что был оставлен младенцем в лесу умирать в одиночестве. Он понимал, что, скорее всего, никогда не узнает, кем были его родители, почему они так поступили, и что с ними стало.
Айвен. Мой Айвен. Он был таким взрослым, хоть и казался иногда по-детски наивным. Я бросила его ночью один на один с новой информацией, чего он никогда бы не сделал. Из нас двоих Айвен всегда вкладывал в дружбу больше, из-за чего я чувствовала себя отвратительно. Я любила его всем сердцем и была уверена, что любить сильнее не способна. Иногда я забывалась, действовала лишь в своих интересах, но ни на секунду не переставала любить его. Я была отвратительной сестрой. Впрочем, Айв так не считал.
– Если вы брат и сестра… – вновь робко сказала Лу.
– Мы не брат и сестра, – перебил её Айвен и улыбнулся мне. Улыбнувшись в ответ, я переплела наши пальцы.
Шрам и Кэт подозрительно нахмурились, словно не доверяли нам. Лулу и Лина чуть приподняли брови, но ничего не сказали, ожидая дальнейшей истории. А вот Роберт выглядел одновременно удивлённым, недоверчивым и сбитым с толку.
– Но… Вы же… Вы же одинаковые! – затараторил он, размахивая руками и морщась, будто эти слова причиняли ему неудобство. – Ну, знаете… Привычки, манеры… У вас глаза одного цвета! – голос парня с каждым последующим словом становился всё выше и выше.
– Подожди, Роб, выдохни, – осадил его Шрам. – Вы расскажете нам, что происходит? – последний вопрос явно предназначался нам.
– Да, очень хочется знать, что между вами на самом деле! – заявил Роб.
– Конечно, – кивнул Айвен. – Хотя меня очень пугает, что ты заглядывал мне в глаза, чувак, – добавил он.
Я вспомнила тот день, когда меня впервые привели в приют Брикмана. Айвен сидел на ковре у окна и собирал робота из лего. Все остальные дети были заняты друг другом. Мне было три года, ну что