Мутное дело. Старое и очень мутное. Спустя столько лет для меня нереальным было отыскать ни тот самый автомобиль, ни колесо – все давным-давно было уничтожено. Остались лишь обрывки воспоминаний людей, которые видели все своими глазами. Их рассказы о том, как водолазы день за днем вели поиски в бухте, как отступились, так и не найдя тело моего отца.
Кому теперь были нужны слова тех очевидцев? Кто бы им поверил? Мне нужны были новые зацепки и, пожалуй, для этого стоило бы порыться в деятельности Андрея, которую он вел в настоящем. Папу не вернешь, ярлык самоубийцы так просто не скинешь, но вот вырвать маму из лап тирана – это все еще оставалось вполне реальным.
Мама… Два месяца мы не виделись. Она звонила мне пару раз в неделю. Чувствовала вину за то, что ей приходилось разрываться между нами всеми, жалела меня, уговаривала прийти повидаться. Я не решалась. Было больно и обидно. Именно от нее и узнала, что колечко, принадлежавшее бабушке Альберта, уже перекочевало на палец к Кристине.
Забавно, да? Когда появляется та самая женщина в твоей жизни, больше нет места страхам, что ты поторопился и совершаешь ошибку. Ты строишь новые отношения, планируешь, не оглядываясь ни на что. Хотя версия о том, что Крис со своим папочкой просто грамотно обработали моего бывшего жениха, была очевиднее и правдоподобнее остальных – в супермаркете Альберта больше не было краснодарских яиц, на самом почетном месте теперь красовалась продукция «Майской птицефабрики». Вот так.
Я…
А что я? Эти два месяца стали самыми трудными и интересными в познании себя. Девчонки, оказавшиеся на поверку вполне милыми и крайне безбашенными оторвами, издевались надо мной, как могли. В глубине души понимала, что все происходящее со мной с их помощью имело совершенно отдаленное отношение к психологии. Они ставили надо мной эксперимент, а я просто не сопротивлялась. Мне первый раз в жизни было весело. Сложно, но реально весело, черт возьми.
Не знаю, откуда росли корни моих комплексов. Отчетливо помню тот момент, когда умер отец. Мне тогда казалось, что нужно как можно меньше проблем создавать матери, которой и так было тяжело. Мне нравилось быть правильной, прилежно учиться, радовать ее отметками и хорошим поведением. На контрасте с сестрой мне хотелось быть еще лучше, чтобы причинять маме как можно меньше неудобств, как можно реже ее расстраивать. Вот, наверное, тогда я и потеряла себя, потеряла детство и вкус к жизни.
И девочкам хотелось хоть немного, но восполнить этот пробел, дать мне почувствовать