«Я тебя уже не называю Дженин, – говорит Роб. – На самом деле Айда – сторож моих решений: я ничего не могу сделать, не посоветовавшись с ней».
«Но в последнее время меня не очень джениновали, – замечает она. – Я забила».
«Нет, это я забил!» – протестует Роб.
«Но ты ж не слушаешь, – возражает Айда. – Вон тут взял как-то да и свою фотку голую в твиттер запостил».
«Да уж, – соглашается он. – Ага, ага».
«Я ему: не пости голую фотку в твиттер, будешь как мудак выглядеть перед народом». Она изображает его невнятную раздраженную реакцию. «Я ему объясняю: ты не на меня злись, я тебе просто совет даю, а вот людей эта картинка взбесит. Выглядеть идиотом будешь. Я лично ненавижу, когда люди такое делают. Но ты закапризничал и запостил все-таки».
«Из злости запостил, – соглашается Роб. – И тут же пожалел».
«А следующие три дня провел в депрессии, – вспоминает Айда. – Когда люди его хаяли почем зря».
Эпизод этот имел место пару лет назад. «Все из-за моей обостренной чувствительности насчет моего веса, что меня называли жирным чуть не каждый день. А тут я сбросил два фунта – и типа поглядите-ка на меня!»
«На фото он был совершенно голым, – рассказывает Айда. – Только член прикрыл. Вот и все».
«А в твиттере под фото написал: «Может ли головка члена моего разбить интернет?».
«Это после того, как Ким Кардашьян запостила свое «Ким Кардашьян разбивает интернет», – поясняет Айда.
Твит Роба, правда, ничего не разбил.
«Твит этот кучу народа оскорбил», – говорит Айда.
«Похоже на то», – подтверждает он.
Каспер удивляется: а зачем они вообще читают что-то из этих отзывов?
«Да нет, в твиттере все нормально более или менее, – слабо возражает Роб. – Это в фейсбуке ад». Но соглашается с тем, что, возможно, «я зависим от чтения того, что обо мне пишут, я такой сразу – ага, ненавижу себя…»
«Я – говно, вот тому лишнее подтверждение», говорит Айда. – Хорошие-то отзывы он вообще словно не замечает. Ищет плохие, чтоб законно себя ненавидеть. Здесь мы с ним идет голова к голове, а я включаю Дженину: Стоп! Потому что иначе дня три он проведет в депрессии, в ненависти к себе…»
«Вот да», – подтверждает он.
«Он от этого зависим, как наркоман, – продолжает Айда. – Это какой-то современный феномен, мне кажется».
«Я ж не говорю, что это не причиняет боли, – говорит Каспер. – Так-то это вообще ужасно».
«Поэтому я ничего этого и не читаю, – резюмирует Айда. – Потому что я слишком чувствительная, и я знаю, что в этом плане очень уязвима».
«Это ведь тоже нарциссизм своего рода, – возражает Роб. – Не тот нарциссизм, где ты такой: о, а меня тут любят! Такое никак не воздействует на тебя. Я действительно выискиваю тех, кто меня ненавидит».
«Ищешь ненавистников, точно, – соглашается Айда. – Обиду ищешь».
«Это нарциссизм, – резюмирует он. – Но не в том смысле, в котором люди привыкли