4.9. Шотландское Просвещение:
Фрэнсис Хатчесон и Дэвид Юм
Просвещенческое понятие «естественного порядка» было воспринято в Шотландии очищенным от картезианского рационализма и, как следствие, трансформировалось в представление о «спонтанном порядке». Подобный порядок рассматривался как следствие эволюционного процесса приспособления, в котором множество индивидуальных выборов привели к результату – набору сложных, отлаженных социальных структур – который не предполагался в качестве цели обширного рационального замысла (все это достаточно далеко от традиции конструктивного рационализма, которая была начата Декартом и в конечном итоге привела к приданию центральной роли благожелательному и просвещенному законодателю, представленному как deus ex machina).
Смит был наиболее прославленным представителем данного направления, но его вклад не возник из вакуума. До него и вокруг него другие действующие лица разрабатывали важные проблемы в различных областях, связанных с центральной темой организации и эволюции человеческих обществ, – от таких вопросов, как происхождение языка, до юридических процедур. Разумеется, упоминались также и вопросы, обычно включаемые в область политической экономии.
Мы можем начать с Фрэнсиса Хатчесона (1694–1746), который преподавал Смиту в Глазго и написал, среди прочих вещей, труд «Система моральной философии» в трех томах, опубликованный посмертно в 1755 г. Как мы увидим (см. подразд. 6.7 наст. изд.), Хатчесон привнес в утилитаристский подход положение о том, что наиболее нравственным является такое действие, которое обеспечивает максимальное счастье наибольшему числу людей. В отношении теории ценообразования он мог сказать мало: цены зависят от спроса на рассматриваемый товар и от сложности его приобретения (с одновременными намеками как на его редкость, так и на издержки производства: здесь есть аналогия с идеями Пуфендорфа, проиллюстрированными выше, подразд. 4.1). Наиболее важный его вклад, однако, лежит в другом направлении. Хатчесон рассматривал человека как преимущественно общественное животное, вплоть до отрицания любого разделения этики от политики. Доброжелательность по отношению к другим, наряду с полезностью, регулирует человеческие «нравственные» действия; следуя этому поведенческому правилу, люди могут достичь собственного блага, не делая его прямой целью своих действий, в результате не возникает никакого противоречия между полезностью и добродетелью. Как мы увидим в следующей главе, Смит критиковал положение о том, что благожелательность