– Ну и ну!..
У Пятьдесят девятой улицы мы остановились по сигналу светофора, я увидел своего собеседника в профиль и сказал:
– Рюбен Прайен. Ну да! Вы же играли в регби. Когда это было? Лет десять назад…
Он повернулся ко мне с улыбкой.
– Вспомнили!.. Только было это пятнадцать лет назад – я вовсе не так завидно молод, как вам, наверно, кажется.
– За кого же вы играли? Что-то я не припомню.
Зажегся зеленый свет, и мы сошли с тротуара на мостовую.
– Уэст-Пойнт[1].
– Так я и знал! Значит, вы в армии?
– Ну да…
Я затряс головой.
– Тогда прошу прощения, но меня вы не заманите. Придется вам вызвать пятерку дюжих ребят из военной полиции и тащить меня волоком, и то я буду орать и лягаться всю дорогу. Перспектива бессонных ночей в армии меня не соблазняет, я свое отслужил.
Мы пересекли улицу, поднялись на тротуар, потом свернули на грунтовую аллею Сентрал-парка и пошли вдоль нее, высматривая свободную скамейку.
– Чем же плоха армия? – спросил Рюбен с напускной обидой.
– Вы сказали, вам понадобится час. Мне потребовалась бы неделя, чтобы только перечислить по пунктам…
– Ладно, не надо в армию. Идите во флот, мы вам присвоим любое звание от мичмана до капитан-лейтенанта. Или в министерство внутренних дел, – Рюбен снова был в хорошем настроении, – в министерство связи, если хотите. Выбирайте себе любое правительственное ведомство, кроме Госдепартамента и дипломатического корпуса. Любую должность, лишь бы она была не выборная и с окладом не выше двенадцати тысяч долларов в год. Потому что, Сай, – можно мне называть вас Сай?..
– Разумеется.
– А вы зовите меня Рюб, если хотите. Так вот, Сай, неважно, где вы будете числиться в штате. Когда я говорю, что проект секретный, я имею в виду именно то, что говорю. Наш бюджет рассыпан по бухгалтериям всевозможных департаментов и бюро, а сотрудники наши числятся где угодно, только не у нас. Официально нас просто не существует, а я – да, я все еще военный. Служба идет, пенсия приближается, и, кроме того, как ни странно, но армия мне нравится. Правда, мундир мой висит в шкафу, честь я никому сейчас не отдаю, а приказы по большей части получаю от историка, временно откомандированного из Колумбийского университета… На скамейках в тени прохладно, давайте сядем на солнышке.
Мы выбрали местечко метрах в десяти от аллеи подле большого черного валуна, присели на солнечной стороне, откинувшись на теплый камень, и развернули свои сэндвичи. К югу, западу и востоку вздымались громады зданий, нависали над границами парка, как банда, готовая напасть на него и залить всю зелень бетоном.
– Вы, наверно, еще в школу ходили, когда читали про Рюба Прайена, быстроногого полузащитника…
– Наверно. Мне сейчас двадцать восемь.
Я откусил кусок сэндвича.
– Вам будет двадцать восемь