– Убит, американская свинья! – заорал он победно.
– Черта с два, – отозвался другой, – небольшая царапина…
Оба рассмеялись, продолжая наносить друг другу удары, а Рюб мрачно смотрел на них и бормотал:
– Не так, мерзавцы, совсем не так! Безобразное отношение к делу!
Я бросил на него взгляд: лицо его стало раздраженным, злым, губы сжались, глаза сузились. Еще какое-то мгновение он молча смотрел в окошко, потом резко надавил на выключатель большим пальцем и отвернулся.
В следующей комнате сидело человек десять – большинство в белых плотничьих спецовках, некоторые в синих джинсах и рабочих рубахах. Мужчина в брюках и рубашке цвета хаки указкой водил по картонному макету, занимавшему весь стол. Это был макет комнаты без одной стены, подобие театральной декорации, и мужчина указывал на игрушечный потолок. Рюб нажал кнопку.
– …балки крашеные. Но это лишь в самых верхних точках, где темно. – Указка передвинулась ближе к стене. – Здесь начинаются настоящие дубовые балки и настоящая штукатурка. Замешенная на соломе, не забудьте, черт возьми!..
Рюб выключил звук, и мы тронулись дальше.
В этой комнате никого не было, а три стены от пола до потолка занимала огромная аэрофотография какого-то городка, и мы задержались, чтобы рассмотреть ее. Там обнаружилась и подпись: «Уинфилд, штат Вермонт. Ход восстановительных работ. Вид 9, серия 14». Я взглянул на Рюба, и он знал, что я смотрю на него, но не дал никакого объяснения – просто стоял и рассматривал фотографию, и я не стал его ни о чем расспрашивать.
Еще две комнаты оказались пустыми, а в третьей стулья были сдвинуты к стенам, и посредине красивая девушка танцевала чарльстон; на столе крутился допотопный патефон с заводной ручкой. Женщина средних лет стояла поодаль и наблюдала за ней, отбивая такт указательным пальцем. На девушке было бежевое платье, подол качался и едва прикрывал порхающие колени, а линия пояса ненамного поднималась над подолом. Стрижкам такого фасона, как у нее, в свое время дали прозвище «короче некуда», и еще она жевала резинку. На женщине было платье того же фасона, разве что юбка длиннее.
Рюб нажал кнопку динамика, и мы услышали быстрое ритмичное притопывание и тонкий призрачный звук стародавнего оркестра. Внезапно музыка кончилась характерным для того времени обрывом, и девушка остановилась, шумно перевела дыхание и с улыбкой глянула на инструкторшу – та кивнула одобрительно:
– Хорошо. Муравьиные коленца вы освоили…
На этой милой фразе Рюб, сдержав усмешку, выключил динамик, и мы, не обменявшись ни словом, отправились дальше.
Нам попались еще три пустые комнаты подряд, а в следующей вокруг преподавательской кафедры стояло штук десять портновских манекенов. На одном из стульев лежала груда белых картонных коробок, по-видимому