Молодая женщина облокачивается о стену рядом со мной. Светловолосая, худенькая, она явно на последних сроках беременности. Она нежно поглаживает живот, описывая рукой круги. Я, как загипнотизированная, наблюдаю за этим движением, и его центробежная сила возвращает мою память к тому дню, когда я сидела на холодных плитках пола в ванной, пытаясь угадать, сколько полосок покажет тест на беременность.
Мы с Ричардом хотели детей. Чертову дюжину, любил шутить он, хотя между собой мы договорились остановиться на трех. Я ушла с работы. Каждую неделю к нам в дом приходила горничная. У меня была только одна обязанность.
Поначалу я беспокоилась о том, смогу ли стать хорошей матерью, учитывая модель, которая была у меня перед глазами в детстве. Иногда, возвращаясь домой из школы, я заставала маму в столовой за выковыриванием едва заметных хлебных крошек из трещин в стульях. А иногда на полу перед входной дверью с утра валялась куча почты, а в раковине высилась гора грязной посуды. Я рано усвоила, что стучать в дверь маминой спальни, если пришел очередной день без света, не стоит. Научилась выдумывать оправдания и просить позвонить папе, когда мама забывала забрать меня из гостей или с рисования после школы.
В третьем классе я уже сама собирала себе обед. Я смотрела, как другие дети достают термосы с домашним супом или контейнеры с макаронами в форме звездочек – некоторые родители даже прикладывали шутливые или нежные записки, – пока сама пыталась поскорее проглотить свой сэндвич, чтобы никто не заметил, что хлеб порвался, потому что я начала намазывать арахисовое масло холодным.
Но мало-помалу моя тоска по ребенку окончательно заглушила беспокойство. Когда-то я стала матерью сама себе; о ребенке я позаботиться точно смогла бы. Лежа рядом с Ричардом в кровати по ночам, я представляла, как читаю книжки про Доктора Сьюза маленькому мальчику с длинными ресницами или чокаюсь крошечными чайными чашками со своей дочкой, которая умильно улыбается асимметричной улыбкой.
Я смотрела, замирая, как проступает одна-единственная синяя полоска, яркая и прямая, как удар ножом. В то утро Ричард был в спальне, доставал свой угольно-черный шерстяной костюм из пластикового пакета после химчистки. Ждал, когда я выйду. Я знала, что он прочитает ответ в моем взгляде, знала, что увижу отблеск разочарования у него в глазах. Он распахнет объятия мне навстречу и скажет шепотом: «Все в порядке, детка. Я тебя люблю».
Но отрицательный результат этого шестого по счету теста означал, что мое время истекло. Мы договорились, что если этого не произойдет в течение шести месяцев, Ричард сдаст анализ. Мой гинеколог объяснил мне, что сделать анализ спермы проще, поскольку это не требует вмешательства. Ричарду всего лишь нужно будет рассматривать картинки в «Плейбое», запустив руку в штаны. Он шутил, что начал готовить