Если арестованный запирался, его подвергали пытке: дыбой, кнутом, а то и раскаленным железом. Если попадался стойкий и не оговаривал себя – бывало, что и отпускали. Доносчика, который подтвердил свою правоту, иногда награждали деньгами, но давали не больше 30 рублей.
При малой «пропускной способности» Тайной канцелярии с ее тремя десятками сотрудников число жертв этой доносомании, как мы увидим ниже, было не столь уж велико, но эффект тотального страха достигался, во-первых, тем, что в застенок мог угодить каждый, а во-вторых, публичными расправами с «большими людьми». Подобные показательные судебные процессы происходили на протяжении всего царствования Анны Иоанновны.
Месть «верховникам» растянулась на годы. Никого из этих людей, покусившихся на самое святое, принцип самодержавия, оставить без наказания было нельзя. Однако Анна не торопилась. Она была злопамятна, но осторожна.
Начала императрица с тех, кого все не любили, – с семейства Долгоруких, которые при Петре II слишком многое себе позволяли.
Всего через четыре дня после указа об оскорблении величества и обязательном доносительстве появился новый рескрипт с перечислением вин бывшего фаворита Ивана Долгорукого и его отца Алексея Григорьевича. Они-де не блюли «его величества дражайшего здравия», отлучали его «от доброго и честного обхождения», хотели насильно женить на княжне Катерине, «заграбили» царского имущества на сотни тысяч рублей, и так далее, и так далее. Обвинялись и другие Долгорукие, в особенности Василий Лукич, которому царица не могла простить унижений, перенесенных в Митаве и по дороге в Москву.
Для начала всех их просто отправили в ссылку, а фельдмаршала Василия Владимировича, пользовавшегося всеобщим уважением, до времени оставили в покое.
На следующем этапе, усевшись на троне попрочнее, Анна церемониться перестала: упекла ссыльных в Сибирь, фельдмаршала же по весьма сомнительному доносу (якобы за хулительные речи о государыне) посадила в крепость и не выпустила до конца своего царствования, невзирая на заслуги и почтенный возраст.
Но и этим расправа не закончилась. Восемь лет спустя, по новому доносу, сосланных Долгоруких привезли на допрос, подвергли пытке, и несчастный князь Иван, не выдержав мучений, рассказал об истории с поддельным завещанием Петра II. Следствие развернулось еще шире, всем на устрашение. Бывшего