Шетарди был человек способный, ловкий, обаятельный. До Петербурга он служил посланником в Берлине, и наследный принц, будущий Фридрих Великий, писал Вольтеру про маркиза, что он «très aimable garçon» («очень приятный парень»).
Такому блестящему кавалеру было нетрудно завоевать симпатию и доверие великой княжны Елизаветы, не избалованной вниманием иностранных дипломатов. К тому же у Шетарди нашелся полезный союзник – личный врач царевны Жан-Арман де ль’Эсток (по-русски «Иван Иванович Лесток»), тоже француз и тоже очень приятный. Он поступил на российскую службу еще во времена Полтавы, давно обжился, знал весь свет, ко всем был вхож. Елизавета не имела от своего лекаря никаких тайн и очень любила его за веселый нрав. Лесток был человеком смелым, бесшабашным, вечно попадавшим в разные скандальные истории.
Два фактора, сулившие успех заговору, были налицо: во-первых, имелась недовольная своим положением претендентка; во-вторых, эта претендентка пользовалась любовью гвардии – как дочь великого Петра, как постоянная участница всяких офицерских праздников, как русская царевна, обижаемая немцами. Не хватало только искры, которая воспламенила бы порох.
Примечательно, что хваленая Тайная канцелярия весь комплот прозевала – тамошние мастера умели только хватать уличных болтунов да выведывать «подноготную» в пытошных застенках.
События ускорились из-за войны, которую на исходе лета 1741 года против России развязала Швеция (тоже не без французских интриг). Вялое правительство Анны Леопольдовны поначалу растерялось. Шведская армия наступала, добилась кое-каких успехов. Тут Шетарди предложил Елизавете Петровне вступить от собственного имени в переписку с шведским командованием, дабы посодействовать заключению мира. Лесток присоветовал согласиться, и после некоторых колебаний царевна действительно начала тайные сношения с генералом Карлом Левенгауптом – из лучших намерений. (Приходится признать, что дочь Петра была не очень умна.)
Затем военная фортуна отвернулась от шведов, и контакты царевны стали выглядеть как государственная измена. 23 ноября правительница разговаривала с Елизаветой сурово. Еще не зная всей правды, Анна Леопольдовна потребовала, чтобы царевна перестала встречаться с Шетарди. А на следующий день вышел внезапный приказ: всей гвардии выступать в поход.
Лесток сказал перепуганной Елизавете, что она обречена, а гвардию удаляют из столицы специально, дабы та не заступилась за свою любимицу. Надо действовать, иначе все пропало.
В столь катастрофической ситуации Елизавета – кажется, единственный раз в жизни – проявила решительность. Если верить Лестоку, конец сомнениям бедной женщины положила наглядная агитация. Медик нарисовал две картинки, предложив выбирать: на одной царевну короновали на царство, на другой стригли в монахини. В монахини Елизавета не