Раньше мне казалось, что отец мне безразличен как посторонний человек. Но сейчас я понимаю, что это далеко не так. Даже за то малое время, что мы общались, он мне дал очень много, и я часто его вспоминаю. И напеваю песенки, которые пел он, и употребляю его шутки и поговорки.
Мама его любила. И этим все сказано.
Секс и социализм
Социализм как нечто отдельно существующее возник в моем представлении достаточно рано, в детстве, на праздниках.
Первомайские и Октябрьские демонстрации открывали для меня, мальчишки, дверь в какой-то загадочный сказочный мир.
Все остальное время я жил обычной «жизнью», так же, как все люди вокруг. Я не представлял себе ничего другого, я не мог ни с чем сравнить окружавшую реальность. Все родственники, знакомые, семьи школьных и дворовых друзей жили в коммунальных квартирах, некоторые в подвалах, некоторые в бараках или разрушающихся кирпичных частных домах. Из окна моей квартиры я видел деревянную хибару, заселенная семьей с тремя детьми – погодками, они приносили в наши дворовые игры украденные у родителей презервативы, которые мы надували и радовались, не понимая их назначения.
Это было нормально и обычно.
Мы ходили в садики, потом в школу. В школе в первых классах учились дети в возрасте от 7 до 12 лет. В послевоенное тяжелое время неполные и проблемные семьи никого не удивляли. Не все могли пойти в школу по своему возрасту, не все могли учиться дома, делать уроки, у многих родителей едва хватало сил и возможностей, чтобы накормить детей, на какое-то воспитание и обучение просто не хватало времени. Старшие ребята оказывались в младших классах не только потому, что поздно начали учиться, но и из-за плохих оценок. Все было «по-честному» – не можешь хорошо учиться – оставайся на второй год. Некоторые по 2—3 раза оставались. Потом их все-таки или перетягивали в следующий класс, или они просто исчезали. Судьба их не интересовала меня, скорее всего, они пополняли ряды многочисленных банд, или попадали в колонии для несовершеннолетних преступников.
Отличников обычно прикрепляли к отстающим, вот и меня прикрепили к одному такому парню, Витьке, на пару лет старше меня. Я ходил после школы к нему домой, и мы вместе делали уроки. Делал их, конечно, я, потому что объяснить ничего ему не мог. Я просто знал, как надо делать домашние задания, и не мог понять, что это может не быть очевидно другим. Мы с Витькой стали друзьями. Жил он с матерью – прачкой, в маленькой комнатушке, где всегда пахло сыростью, через комнату были протянуты веревки, на которых сушилось белье после стирки. Уроки наши продлились около полугода, потом Витька исчез. Через некоторое время стало известно, что он со своим другом достали