Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?
Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей?
Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти.[56]
Однако в этом отрывке есть нечто странное, и именно в признании себя Христом – Мессией, говоря по-иудейски. Такую саморепрезентацию синедрион мог счесть опасной, чересчур самонадеянной, даже безумной – но не богохульной. Иудеи в самом деле ожидали Мессию, и заявление некоего человека, что он и есть тот самый Мессия, можно было воспринять как самонадеянность, но не как оскорбление Бога.
А что насчет «Сына Благословенного» – термина, который мы встречаем в приведенном отрывке из Марка в качестве определения Мессии? Что ж, если именно так первосвященник определял, что значит быть Мессией, то, опять-таки, притязание на этот титул не могло быть еретическим. Или наоборот: если слова «Сын Благословенного» для иудеев звучали как ересь, то первосвященник поставил бы вопрос совсем по-другому: «Ты ли Христос, и неужели ты в самом деле осмеливаешься называть себя «сыном» Благословенного?»
Странно и то, что синедрион не приговорил Иисуса к наказанию, предписанному Торой для богохульников: «И хулитель имени Господня должен умереть; камнями побьет его все общество»[57]. Быть может, римская власть лишила первосвященников права выносить такие наказания? Но нет, из того же Нового Завета мы знаем, что это совсем не так: всего через несколько лет после распятия Иисуса Стефан, прославленный как первый христианский мученик, все тем же синедрионом был приговорен к смертной казни за богохульство и казнен именно через побиение камнями[58].
Конечно, все это не означает, что у синедриона или, по крайней мере у некоторых его членов, не было причин желать избавиться от Иисуса – смелого реформатора, который подвергал сомнению их статус-кво и выступал против их интересов[59]. Однако трудно понять, за какое же нарушение иудейского закона они приговорили Иисуса к смерти. Не удивительно, что приговор в конечном счете исходил не от синедриона, а от Пилата. Иисус не был, по иудейскому обычаю, побит камнями; его, по римскому обычаю, распяли. Быть может, само по себе это еще не доказательство, что он был всего лишь мятежником против Рима. Но, возможно, это доказывает, что он не хулил иудейского Бога.
Евангелия рассказывают нам также, что через три дня после распятия Иисус воскрес из мертвых, явился некоторым своим ученикам, а затем вознесся на небеса. Верить этим сверхъестественным рассказам или нет – разумеется, вопрос веры. Для историка и беспристрастного наблюдателя, быть может, более примечателен единственный не-христианский источник, в котором упоминается Иисус – иудейский историк Иосиф, с которым мы