Снимается кино
– Спасибо, Исаак Романович! Снято! Теперь отдохните немного. Мы найдём место для кресла, в котором вы будете отвечать на вопросы.
Киношники двигают кресло по кабинету в поисках места с хорошим задним планом.
– Садитесь, Исаак Романович. В камеры не смотрите. Смотрите на Галю, которая будет задавать вопросы.
– Конечно, буду смотреть на Галю, приятно смотреть на красивую девушку.
Ай да Исаак! Отмочил комплимент! Гале приятно. Далее идут вопросы, на которые я отвечал уже множество раз, – довольно скучное дело.
– Исаак Романович, я задам вам последний вопрос. Вы поставили огромное количество спектаклей. Волнуетесь ли вы по-прежнему?
Волнуюсь ли я? Перед выпуском каждой своей новой работы, я не совсем нормальный человек. Я наэлектризован, как рыба-скат. Ко мне лучше не подходить с вопросами, не касающимися выпуска спектакля. В этот период, несмотря на мои годы, я ничем не болею. Все мои болезни куда-то отступают. Как во время войны, когда солдаты на передовой не болели ни ОРЗ, ни расстройством желудка, ни какими другими болезнями. Это тайна человеческой природы. Во время премьеры я прячусь за шторой в директорской ложе, чтобы меня не видели. Я «играю» вместе с актёрами, на моём лице отражается всё, что происходит на сцене. Рядом со мной сидит режиссёр Геннадий Май. Я вижу, как он взглянул на часы. Мне хочется огреть его стулом по голове. Как он может смотреть на часы в такую минуту! Потом – поклоны. Артисты вызывают меня на сцену.
Поклоны тоже отрепетированы. Я раскланиваюсь. Делаю «умное, усталое лицо», мол, всё это мне по фигу. Ну, поставил спектакль, дело привычное, спасибо, что хлопаете. Про себя я понимаю, что я идиот, я сейчас играю роль, как плохой актер. Затем, как обычно, банкет и поздравления. Далеко за полночь возвращаюсь домой. Я опустошён, как рыба после нереста. Спать не могу. Организм медленно отходит от напряжения.
– Исаак Романович, вы о чём-то задумались. Я повторю вопрос. Вы поставили огромное количество спектаклей за свою творческую жизнь. Волнуетесь ли вы теперь, когда выпускаете спектакль?
– Волнуюсь ли я? Ну да. Но не так чтобы очень. Привычка.
Снимается кино.
Интервью с самим собой
ПОЧЕМУ ВАШ ТЕАТР НАЗЫВАЕТСЯ ТЕАТРОМ «БУФФ»?
– Мне понравилось название первого музыкального театра лёгких жанров, открытого и возглавляемого известным композитором Жаком Оффенбахом в Париже в 1840 году.
ПОЧЕМУ ОФФЕНБАХ ТАК НАЗВАЛ СВОЙ ТЕАТР?
– Буффонами в старой Европе называли уличных актёров, музыкантов, шутов. Думаю, Оффенбах хотел приблизить своё искусство к разночинной публике, сделать его более демократичным.
А В РОССИИ?
– Первый