– Мне стыдно, что этот кречет так меня напугал. Я много читала про зачарованных животных и птиц, которые выполняют волю хозяина, но это было как-то абстрактно. А когда такое вот чудо-юдо прямо к тебе бросается, впечатление совершенно другое – до сих пор мурашки по коже.
– Да, – отвечаю, – такая тварь кого угодно доведёт до икоты.
Лизавета достаёт складной ножик (маленький, девчачий какой-то – на заказ, наверно, для неё сделали), а потом ещё и спички. Я удивляюсь:
– Чего это ты надумала?
– Вот, смотри.
Показывает мне браслет на запястье – но не золотой или там серебряный, а матерчатый с вышивкой, красно-жёлтые узоры на синем фоне. Стянула его с руки, погладила бережно и вздохнула:
– Эту вещь мне подарили родители на прощание. В ней заключена сила, которую можно использовать для защиты, но только один-единственный раз. Меня специально предупредили, что делать это нужно лишь в крайнем случае, когда реально угрожает опасность. Сейчас, по-моему, пора.
Я, конечно, мог бы спросить – и не жалко тратить такую ценность? Но знаю уже – её не отговоришь. Поэтому наблюдаю.
Она поколебалась немного, потом набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и перерезала свой браслет. Ленту, которая получилась, взяла за кончик, а мне протянула спичечный коробок:
– Поджигай аккуратно.
Я спичкой чиркнул и поднёс огонёк. Лента загорелась не сразу, будто ждала, что мы передумаем, – секунд, пожалуй, десять прошло. Но всё-таки, вижу, пламя поползло потихоньку. Лиза, присев на корточки, ленту положила на землю и поднесла к ней сверху ладонь. Командует:
– Сделай так же.
Я послушался. Сидим с ней, как будто руки над костром греем. Странно, огонёк вроде крошечный, но жар от него такой, что по сравнению с ним даже зной вокруг кажется прохладой. Воздух под ладонями заструился, неприятно щекочет.
– Сейчас будет больно, – говорит Лизавета.
Обрадовала, ага.
А через секунду воздух взбесился.
Из догоревшей ленты родился вихрь, крутанулся вокруг нас и ошпарил – мне показалось, что всё тело проскребли тёркой, от пяток и до макушки. У меня от боли аж матюги позастревали в горле, только стон получился, а сердце пропустило удар.
Спасибо хоть, всё это продолжалось недолго, буквально пару мгновений. Вихрь, обжёгший нас, сгинул, а мы с Лизой остались сидеть, выпучив глаза и разинув рты. Я отдышался и интересуюсь вежливо:
– Что за хрень?
– Мы теперь, – отвечает, – в защитном коконе. Свет вокруг особым образом преломляется, и нас никто не может увидеть, пока мы сами не пожелаем.
– И надолго это?
– По идее – на сутки. Но чары рассчитаны на одного человека, а мы их применили вдвоём. Значит, и действовать будут меньше – примерно до завтрашнего рассвета, я думаю. Это если непрерывно использовать.
– Это где ж такие штуковины делают, интересно?
– На материке, – отвечает Лиза. – Это чары высшего класса – штучный товар, который стоит целое состояние. Но мои родители