Йохан Хейзинга, великий исследователь игры, признал бы, что третье место имеет характер игрового пространства, ибо для него было ясно, что игра возникает в обособленном месте. У игры есть свои игровые пространства – «отчужденная земля, обособленные, выгороженные, освященные территории, где имеют силу свои особые правила. Это временные миры внутри мира обычного, предназначенные для выполнения некоего замкнутого в себе действия»[72].
Магия игрового пространства соблазнительна. Побыв частью игры, индивид тянется к тому месту, где она происходила. Не каждая игра в камушки, признает Хейзинга, – ведет к возникновению клуба, но тенденция существует. Почему? Потому что «присущее участникам игры чувство, что они совместно пребывают в некоем исключительном положении, совместно делают одно важное дело, обособляясь от прочих и порывая с общими для всех нормами, простирает свои чары далеко за пределы продолжительности отдельной игры. Клуб приличествует игре, как голове – шляпа»[73]. Многим парам наверняка знакомо чувство, на которое ссылается Хейзинга. Они испытывают его, когда в ходе разнообразных социальных событий, которые оказываются скучнее, чем должны бы, возникает волшебное время. Это может быть спонтанная встреча без установленной цели, где каждый остается дольше запланированного, потому что все замечательно проводят время и не хотят уходить. Стремление вернуться, воссоздать и снова испытать этот опыт остается. Неизменно делаются предложения: «Давайте повторим!» Третье место существует благодаря этому стремлению.
Дом вдали от дома
Если бы такие учреждения, как местная таверна, были так ужасны, как это утверждали поколения жен, то мало кто из этих дам имел бы основания для беспокойства. «Дьявольские дома» пали бы от собственной скверны и неисправимо порочного характера. На деле же третьи места соперничают с домом по многим параметрам и часто выходят победителями. Есть подозрение, что наибольшую угрозу представляет именно схожесть третьего места с уютным домом, а вовсе не их различие. Вот в чем загвоздка: третье место часто имеет атмосферу более домашнюю, чем дом.
Если использовать первое и второе определения дома (по словарю Уэбстера), третье место под них не подходит, не будучи ни 1) «местом проживания семьи»[74], ни 2) «социальной единицей, образованной совместно проживающей семьей». Однако третье определение дома как предлагающего «близкое по духу окружение» более соответствует