Маска на экране рассмеялась:
– Как приятно видеть, что все мы прекрасно уживаемся друг с другом.
9
– Всем привет, – продолжала лошадиная маска довольно приятным, ровным голосом, и некачественные динамики окрашивали его в несколько отстраненные, таинственные модуляции. – Привет, Морган.
Кто-то коротко взвизгнул. Это Констанция, подумал он, скорее всего, Констанция, хотя до конца не был уверен. Он полностью сосредоточился на лошадиной маске. Он не знал зачем, но чувствовал, что так надо. Они все попали в серьезную беду, и Шеппард не мог избавиться от чувства, что хуже всего придется именно ему.
– Это что еще? – Алан шагнул к телевизору. – Кто вы такой?
Ситуация предполагает диалог? Или это лишь запись?
Но лошадиная маска отвечала, следовательно, это – настоящий диалог.
– Никто из вас меня не знает – во всяком случае, пока. А я вас знаю. Всех до единого. И особенно вас, Морган Шеппард. Я давненько слежу за вашей работой, внимательно слежу. Трудно отказать себе в этом, знаете ли.
Глаз не сводит… впрочем, всегда так бывает. Поклонник, что ли, одержимый, свихнувшийся поклонник? За долгие годы Шеппард успел навербовать кучу чокнутых фанатов, а уж жутких историй о чужих наслушался еще больше.
– В чем, собственно, дело? – Свой голос он услышал будто со стороны. – Чего вы хотите?
Творится что-то нехорошее, очень даже… в такой переплет он еще не попадал.
И маска услышала его. А значит, здесь есть микрофон. А может, и камера. Скорее всего, за ними наблюдают давно, с минуты пробуждения.
– Как низко пали сильные мира сего, – проговорила лошадиная маска.
Сказано с удовольствием… ненормальный ублюдок, кажется, наслаждается каждой секундой.
– Прикован к кровати, мысли мечутся, разум хватается то за одно, то за другое, готов на все, лишь бы выбраться отсюда. С вашими-то врожденными склонностями… право, я удивлен, как вы не отгрызли еще себе руки и не удрали отсюда поскорей через парадную дверь, ей-богу.
Шеппард не знал, что ответить. Да, не отгрыз, но кисти тем не менее изранены.
– Что вы с нами сделали?
Лошадиная маска пропустила вопрос мимо ушей.
– Вы хоть когда-нибудь смотрите на себя, а, Шеппард? Вы когда-нибудь смотритесь в зеркало, любуетесь одурманенным наркотиками, жаждущим всеобщего внимания мудаком, в которого превратились? Жизнь которого зависит от телевизионных контрактов и комментариев на «Ютубе». Легко шагающим по головам других людей.
– Это вы засадили нас сюда?
Он попытался вновь овладеть разговором. Не желал больше слушать эту лошадиную морду.
– А ведь есть люди, которые зовут вас «сыщиком». Даже после всего, что случилось. Вы – ублюдок конан-дойлевского кошмара. Вы не достойны этого звания.
– Так это вы засадили нас сюда.
«Прекрати, прошу тебя, прекрати».
– Конечно я, придурок.
Человек на экране изогнул шею, и лошадиная