– Точно тебе говорю. – Он начал трясти головой, как ненормальный.
– Отвали уже. – Встала, забрала чашки обоих и принялась мыть.
Пашка встал, не удосужившись даже убрать за собой крошки со стола, и вышел. Из его комнаты тут же послышались звуки гитарного перебора.
– Заходил вчера к вам в кафе, – окликнул он меня, когда я проходила мимо его комнаты.
– И? – Вошла и устало плюхнулась на его кровать. Прямо в одежде. – Опять хотел на Солнцеву посмотреть?
– Ага!
– И как?
Пашка мечтательно закатил глаза.
– Нормально так…
– Ох, Суриков, она тебе не по зубам. Это я тебе точно говорю.
– Чего это?
– Ну, ей мужчины нравятся, понимаешь? Такие чтоб мужчины-мужчины! – Я напрягла бицепсы, изображая кого-то вроде Халка или Шварца. – Чтоб сила, борода православная и чесночный дух на полкилометра!
– Пф! – Не злите Павлика. Брат весь надулся, вскидывая брови вверх. – Да я ее заполучу на раз-два. Спорим?
– Ой, нет. Хватит мне споров на сегодня! – Я заложила руки за голову. – Солнцевой я сказала то же самое. Что без таких ухажеров, как мой брат, она точно обойдется.
– Почему это? – Он казался оскорбленным. – Ты сейчас разбила чужое счастье, детка.
– Да на хрена ей такой лоботряс, как ты?
– Ладно-ладно, Марья, – прищурился брательник, – Земля – круглая!
– Тебе не светит. У Солнцевой все равно со вчерашнего дня обет безбрачия действует.
– Чего? – Скорчил удивленную гримасу.
– Да. Сказала, что садится на кефирно-огурцовую диету и отказывается от мужчин.
– Почему?
– Потому что у нее жопа целлюлитными слезами плачет. Вот почему!
– Ох, женщины… – продолжая перебирать струны, закатил глаза Пашка. – Нормальная у нее задница. А мужчинам-то за что бойкот?
– Несчастная любовь.
– Скажешь по секрету?
– Не-а. – Я встала, схватила со стола конфету и отправила в рот. Направилась к двери, напевая: – «Мои стихи, твоя гитара. Мы отличная па-ра…»
– Э-э-э! – Суриков скривил лицо. – Не надо при мне такую попсятину гнать.
– Лучше твое старье, да ведь? Джордж Бенсон, Уисперс, Орландо Джонсон, ага? Или еще что-нибудь доисторическое?
– Есть кое-что из новенького. – Брат нажал на кнопку стереосистемы, и в комнату тут же ворвались первые звуки Bruno Mars – 24k magic.
Я не удержалась и пустилась в пляс рядом с хохочущим Пашкой. Он чертил носом вертикаль и отбивал ритм. Нам с детства нравилось так дуреть вместе. Единственное, что изменилось, – мы теперь не скакали на кровати на пару, доводя маму до бешенства.
– Пришел вчера с занятий… – начал он, когда песня закончилась.
– Оу, ты опять ходишь на занятия! – рассмеялась я, поправляя прическу. – Молодец, хвалю!
– Представь себе, да. – Суриков выключил музыку и принялся заправлять постель. Ну, как заправлять. Просто расстелил поверх скомканного одеяла покрывало из гобелена и сел. – Захожу домой, а на кухне мама со