Вспоминать про матерей.
Вообще со всяких точек зренья
Лучше сдохнуть поскорей.
Опомнившись, как после дурного сна,
В котором с особенной ясностью понимаешь,
Что после смерти ничего не будет,
А если будет, лучше бы не быть, —
Тут можно предложить ряд возражений
И утешений: первое, простейшее,
Что все они убийцы, рецидивисты,
И им в какой-то мере так и надо —
Не зря начальник этакой колонии,
При коем это все вошло в систему,
Уволился, уехал в Краснодар
И был через полгода там застрелен,
Причем виновных тоже не нашли
И не смогли списать на суицид —
Не потому, что он застрелен в спину,
Это как раз бы не было препятствием,
Стреляются и в спину, ничего,
Еще и произвел контрольный выстрел, —
Не потому, но есть такие люди,
В чей суицид поверить невозможно,
И эта мысль так оскорбит их память,
Как, например, свидетельство о том,
Что иногда они подавали нищим.
Нет, беспросветность – так уж
беспросветность.
Так вот: они же все рецидивисты,
То есть им в какой-то мере так и надо,
Решит благополучный обыватель,
Не знающий, что завтра это все
Способно приключиться лично с ним,
С его детьми, с его старухой матерью —
Мать лучше, я говорил, не вспоминать;
Есть утешенье более продвинутое,
Почти религиозно-философское,
Из тех, что обязательно любезны
Начитанным еврейским христианам
Или команде сайта «Православие».
Суть аргумента в том, что в злодеяньях
Количество неважно вообще,
Освенцим ничего не добавляет
К распятию Христа, и потому
Мы не узнали ничего особенного.
Да, безусловно, ничего особенного,
Да и чего мы, собственно, не знали,
Но возникает некая неловкость,
Причины коей трудно сформулировать.
Распятие Христа не обязательно
Могло сопровождаться воскресением,
И суть не в нем, и не в высокой миссии —
Евангелие не менее кроваво
От этих всех пасхальных утешений,
От многолетней ролевой игры,
Что происходит по его мотивам;
И добровольность этого распятия
Не снимет гефсиманского отчаянья,
Поэтому любые пытки током
Как будто ничего не добавляют
К древнейшей ссоре Каина и Авеля,
С тех пор запечатленной на Луне;
Но, как говорится, Луна Луной,
А всякий раз, садясь писать стихи,
Припоминаешь томскую колонию
И думаешь: на томскую колонию
Все это повлияет очень мало,
А, собственно, зачем тогда вообще?
Не в наших силах отыскать слова,
Что поколеблют томскую колонию;
Вернее, их смогла найти Масюк,
И там теперь кого-нибудь уволят,
Уволенный уедет в Краснодар
И