Бабуля выглядел плохо. Хуже, чем вчера, когда я уходила на дежурство. Глаза ввалились, на висках залегли синие тени. В вороте растянутого свитера виднелись косточки ключиц – кожа натянулась так, что было видно, как у горла бьется нервная жилка. Пегие волосы собраны в аккуратный хвост, к длинному подбородку прилепился кусочек бумаги. Значит он нашел в себе силы побриться.
Окинув меня тревожным взглядом, как бы подсчитывая: голова – одна штука, руки – ноги в достаточном количестве, глаза, уши – на месте, – Бабуля спросил:
– Почему так долго?
– В магазин заходила, – было больно на него смотреть, и я отвернулась, сделав вид, что увидела что-то жутко интересное в зеркале. – И в аптеку. Вчера премию выдали, за динозавра, так что я купила лекарств.
– Как раз вовремя, – Бабуля немного приободрился. – Близняшки всю ночь прокашляли, да и Ласточке не становится лучше. Я надеялся на перелом, но…
– Всё будет хорошо, – оторвавшись от зеркала, я расстегнула рюкзак. – Вот стрептомицин и две дозы ампициллина. Предлагали Магаклон. Он, конечно, дешевле, хватило бы доз на пять-шесть, но я…
– Всё правильно. Ты молодец, – Бабуля потрепал меня по волосам. А потом, как ему казалось, незаметно, вытер руку о джинсы. – Если не возражаешь, обе дозы я оставлю для Ласточки. Близняшкам хватит стрептомицина.
На мгновение я почувствовала душевный подъем: Бабуля со мной советуется. Как с равной. Как с добытчицей. Но тут же сникла: значит, он понимает, что на грани. Таким способом он просто дает понять, что скоро решать буду только я.
Поддавшись порыву, привстав на цыпочки, я обняла его за шею. Вдохнула смесь крепкого одеколона и табака с примесью земли и листьев… Над всем этим витал легкий, едва ощутимый металлический душок. Кровь.
– Я обязательно что-нибудь придумаю, – сказала я ему в шею. Бабуля отстранился. Взяв меня под мышки, легко поднял и перенес на коврик у ванны.
– Ты о чем? – спросил он так, будто речь шла о новом способе заряжать ружье.
У меня непроизвольно дернулась щека. Непонятно, то ли улыбнуться, то ли заплакать.
– О близняшках, конечно же, – всё-таки удалось превратить нервный тик в улыбку. – Я пельменей купила, представляешь? Из того самого дракона. Побалуем наших больных деликатесами… Поставь, пожалуйста, воду, пока я тут отскребаюсь.
– Да уж помойся, как следует, – Бабуля демонстративно почесал нос. – Представляем новый парфюм: "Гниющий зомби". Превалирует запах падали, так же угадываются нотки мокрой псины, березовых сережек, речного ила… – он прикрыл глаза, принюхиваясь. – И смерти.
– Где ты была? – вопрос звучал жестко, повелительно. Я набрала воздуху, и… выдохнула.
– Ты о чем? – невинно спросила, хлопая ресницами, и чуть приподняв бровь. Бабуля нахмурился, на мгновение напрягся… а потом расслабился.
– Пойду