– Поганая тварь. Знавала я таких, – фракиянка не на шутку разъярилась. – Уверена, что она наказывает их не за серьёзные провинности, а за всякие мелочи. Говорят, что закон это запрещает. Правда?
– Закон гласит, что раб, подвергающийся неоправданной жестокости со стороны хозяина, может обратиться к магистратам, и они вправе даровать ему свободу, – ответила Алкиона.
– Добрый закон, – горько усмехнулась Демо. – Только кто его соблюдает?
– Мало кто, – кивнула её подруга.
– Ещё до того, как заняться нашим ремеслом, я нанялась на работу к одной старухе в Фессалии, – неожиданно начала рассказывать фракиянка. – У неё были поле и сад. Там ковырялись в земле её рабы и наёмные работники, среди которых дети нищих и сироты. Я была едва ли не самой старшей и гордилась своей сильной спиной и мускулистыми руками, способными глубоко вонзать мотыгу в чёрную плоть.
Однажды в соседний город приехали бродячие артисты с обезьянами и глотателями огня. Мы все хотели посмотреть представление, но у нас не было денег, и мальчишка лет десяти украл горсть медяков со стола хозяйки. Кто-то сдал его, и тогда она решила его наказать. Она велела мне притащить его в дом и избить вожжами. Знаешь, я выполнила её приказ, ибо хотела быть на хорошем счету… Он был уже весь излуплен, но она хотела, чтобы я ещё продолжала… а потом она приказала мне удавить его.
– И что ты сделала?
– Знаешь, почему она приказала мне это? – Демо не слушала, зубы её сжались, и глаза стали волчьими. – Она была уверена, что я – нищее дерьмо, готовое делать что угодно ради её жалкой платы, что я ниже её, почти рабыня, у которой нет чести… Они все уверены, что у нас нет чести, что мы не знаем, что такое справедливость. Удавить жалкую крысу, чья жизнь ничего не стоит… одна крыса удавит другую. И я стояла и смотрела на неё, и я видела презрение в её глазах.
– И что ты сделала? – вновь спросила Алкиона.
– Я удавила её этими вожжами и решила поскорее отправиться в путешествие… повидать новые города и новые земли, – фракиянка тяжело дышала от ярости. – Они ошибаются, думая, что мы другие. И я доказала ей это. Когда-нибудь и Салонина получит по заслугам. Хотелось бы мне до неё добраться.
– Я тебя не зря люблю, – прижалась к ней Алкиона.
– Ладно, мы заболтались, – Демо смахнула едва заметные слёзы и потрепала Диокла по голове. – Тебе бы лучше выспаться. Завтра узнаешь, что такое быть гладиатором. Ещё успеешь проклясть этот нелёгкий труд.
Леэна
– Не знаю там никого, – сказал Кербер, – но люди везде одинаковы. Найдём человечка, выспросим аккуратно… тогда уже будем знать, что к чему. Денег я взял немного, но для этих нищих ублюдков должно хватить.
– Схваченный вами на дороге убийца