Джон помалкивал, не напоминая королю о том, что его жалованье тоже не выплачивалось с конца прошлого лета, когда его назначили садовником в Отландсе на место отца, а также поручили заботиться о садах Уимблдона.
В конце концов, он следовал за королем вовсе не из-за денег. Ни любовь, ни верноподданнические чувства также не были причиной тому. Он не был ни корыстолюбивым наемником, ни тщеславным придворным. Он следовал за ним потому, что король отказывался отпустить его, а Джон еще не был готов отстаивать свою свободу. Лояльность по отношению к королю была скорее в память об отце, чья лояльность действительно никогда не подвергалась сомнению. «Чти отца своего» было одной из десяти заповедей. Джон попал в капкан привычек и собственных убеждений.
Он не прекращал попыток освободиться. Он говорил с королем во дворе конюшни прехорошенького охотничьего домика, который они реквизировали на неделю. Карл собирался на охоту на одолженной лошади и был в прекрасном расположении духа. Джон проверил, хорошо ли затянута подпруга под крылом седла, и посмотрел на короля:
– Ваше величество, а теперь вы разрешите мне уехать домой?
– Можешь доехать с нами до Теобальдса, – сказал король небрежно. – Там ведь один из садов твоего отца?
– Его первый королевский сад, – сказал Джон. – Я не знал, что двор снова собирается в путь. Мы возвращаемся в Лондон?
Король улыбнулся.
– Кто знает, – таинственно сказал он. – Игра еще даже не началась, Джон. Кто знает, какие ходы еще п-предстоит сделать.
– Для меня это не игрушки, – неосторожно взорвался Джон. – Как и для всех прочих мужчин и женщин, которые втянуты во все это.
Король обратил на него холодный взгляд.
– Значит, придется тебе быть плохим игроком, – сказал он. – Мрачной пешкой. Потому что если я готов смело рискнуть своим будущим, то я ожидаю от моих подданных, что они поставят на карту все ради меня.
Джон закусил губу.
– Особенно те, кто б-был рожден и вырос на нашей службе, – добавил король со значением.
Джон поклонился.
Остановка в Теобальдсе привела их ближе к Лондону, но не к согласию.
Почти каждый день между Теобальдсом и парламентом в Вестминстере сновали посыльные, но прогресса в переговорах не было. Король был убежден, что страна поддерживает его единодушно.
Во время путешествия на север от Дувра, во время каждой остановки, к нему приносили и приводили инвалидов, и одно прикосновение королевской руки излечивало их. Каждое верноподданническое высказывание в придорожной таверне или там, где они останавливались, убеждало его, что страна за него целиком и полностью. И ни у кого не хватало смелости сказать ему, что те, кто был с ним не согласен, вряд ли ожидали, пока король проедет мимо. И никто не напомнил королю, что в каждом