Поднимаются вихрем столбы, колокольным
набатом
Разрастается купол небесный,
А вьюга полна
Монотонной мольбы.
Покачнувшись на склоне покатом, зажигает светильник
Над черным пюпитром луна.
Музыканты барочной эпохи не для того создавали музыкальный эквивалент для замены слова, чтобы расстаться с ним навсегда. Они как бы переводили с человеческого языка на музыкальный, долго и тщательно подыскивая убедительные интонации. Но и этот новый музыкальный язык, в свою очередь, мог быть легко переведен обратно – в человеческое слово. В работе с детьми в скрипичном классе педагог должен быть хорошим переводчиком. Без точного понимания сути музыки в мельчайших подробностях вряд ли изучение таких космогонических произведений, как концерты барочных мастеров, принесет пользу. Вряд ли ограниченный словарный запас, такой как: выше, ниже, веселый, грустный, быстрый, медленный, громкий, тихий – будет достаточным для достижения амбициозной гуманистической цели: сделать музыку для ученика источником познания жизни.
В Великом Новгороде есть Ильина улица. Расположена она в старом городе на Торговой стороне. В конце ее белеет древняя церковь, которая так и называется «Церковь Спаса на Ильине». Когда-то, свыше пятисот лет назад, ее расписал великий иконописец Феофан Грек, и Новгород – это единственное место на земле, где сохранились его фрески. Работал он не один, расписывать большие плоскости стен, фон, одежды поручал ученикам. Но к прорисовке ликов их не допускал, расписывал сам. Наступал последний момент росписи – нанесение белильных мазков. Художник, хочется в это верить, совершал омовение, облачался в свежие белоснежные одежды, брал с собой деревянную плошку с белилами и поднимался на леса. Там он быстро касался тонкой кисточкой зрачков глаз святых, и в этот момент происходило чудо – старинные лики оживали. Изумленные ученики застывали в безмолвном почтении. Так и смотрят на нас до сих пор глаза святых, молчаливо повествуя о русских страстях.
А теперь пойдемте в другую мастерскую, например, в скрипичный класс в ближайшей музыкальной школе. Там тоже есть Мастер и его ученики, но только последний заповедный «белильный мазок» Мастер не может сделать сам, он вынужден доверить сделать это своему ученику. Он доведет ученика до самых дверей концертного зала, скажет слова ободрения, даст последние важные указания. Интересно бы узнать, какие? Нам повезло, смогли кое-что расслышать: «Не забудь сделать акцент на фа-диезе в восьмом такте, замедление у двойной черты, ну и не поднимай плечо и веди смычок ровно».
Ученик шел на сцену с Концертом для скрипки ля-минор Антонио Вивальди. Изрядно поволновавшись, он все же выполнил все указания педагога и они, довольные, пошли в класс готовиться к техническому зачету, учить гаммы и этюд на штрих мартле.
А в зале на свою беду оказался случайный любитель музыки, что-то слышавший о Вивальди. Все друзья хвалили итальянского композитора. Наш любитель очень обрадовался, увидев в программе знакомую фамилию. Но после выступления ученика он был разочарован и подумал, не преувеличена ли слава венецианского Маэстро? Скучно, однообразно, надоедливо. Остался он опечаленным и разочарованным.
Не хочется оставлять его наедине с его