Он поднял бокал с вином, казавшимся зеленоватым в этой зеленной гостиной:
– Давай выпьем за страх, Чезаре, – предложил Райхсфюрер. – За самого близкого нашего друга, за самого верного союзника.
– Грех не выпить, – сказал Чезаре, отпивая вино. – Cazzarolla… кхм, простите дон Энрике, но мне кажется, что это вино из моего края!
– Так оно и есть, – кивнул Эрих. – Кампи Флегерей, последний урожай коммуны Поцуолли. Двадцать второй год.
– Откуда?! – изумился Чезаре. – Урожай двадцать второго…
– Почти погиб, – сказал Эрих. – Я знаю. Но из всех урожаев Поцуолли этот больше всего подходит под название флегерей – даже бочка, которую мне привезли, была опалена.
Чезаре посмурнел. Двадцать второй был скорбным годом для Италии. Сначала ужасное землетрясение разрушило все, что только можно: в руины превратились и солнечный Неаполь, и вечный Рим, и Флоренция, и Перуджа, и Бари… рухнула, наконец, Пизанская башня, легли грудой камней новые небоскребы Генуи, отдаленное Палермо, и то тряхнуло – мама, не горюй. Да что там Италия, пострадали даже Албания и западная часть Греции.
И, как будто этого мало было для и так не самой счастливой страны Евросоюза – один за одним изверглись Этна и Везувий, а также несколько менее крупных вулканов, среди которых были и небольшие вулканы Флегерей. Виноградники Италии, ее гордость, погружались в пламя, а те, что уцелели, накрыло саваном пепла. Погибли не только виноградники – пшеничные поля, оливковые и фруктовые сады, дубравы знаменитых дубов – все было уничтожено кислотными дождями и сернистым снегом.
Это был маленький средиземноморский апокалипсис. И так небогатое население Италии в мгновение ока скатилось буквально в нищету. И особым цинизмом на фоне этого был отказ правительства Евросоюза хотя бы списать долги Италии на фоне произошедшей катастрофы. Более того – Люксембург, а точнее Берлин (ни для кого не было секретом то, кто на самом деле рулит штурвалом европейского корабля) предложил Риму помощь… на основе заимствования, то есть, в кредит.
Северной Италии (не особо пострадавшей на фоне остальных) помогла Россия – и то лишь потому, что области к северу от По послали Рим с Люксембургом и Берлином ten’cazza и объявили о «независимости де-факто», об отказе от санкционной политики ЕС и признании «новых областей России» – Новороссии и Малороссии – ее неотъемлемой частью. Как итог – малороссийское зерно стали разгружать в Венеции и Триесте. Но, несмотря на нарастающий народный гнев, несмотря на сыплющиеся с далекого севера унижения, римское правительство не последовало примеру своих бывших подопечных. Если бы у Рима были силы, он, вероятно, ввел бы войска в Трентино, Венецию и Фриули, но все войска были направлены на подавление выступлений собственного народа.
Вот тогда-то на политической сцене Италии появился