Едва живой и едва удерживая груз, повар стоял как вкопанный у очага. На бледном лице выступили капельки холодного пота.
* * *
Гарпаг знал про обретение шахом внука, как и все в округе. Было объявлено об оплошности, которую допустил по неразумности раб, что ныне уже гниёт в земле. Гарпаг не однажды видел сына пастуха среди стад и отар, но не спрашивал у того ничего. Никто бы ничего не узнал, если бы не та игра мальчишек. Или суждено случиться именно так? Возможно, боги предопределили, и сын Манданы должен был выжить? Но ему, Гарпагу теперь несдобровать. Что же и над его судьбой, и над судьбами членов семьи довлеет божья воля.
Иштувегу пригласил его отобедать вместе с ним. Для чего? Чтобы отравить?.. Бежать поздно, да и некуда. Придётся идти навстречу року.
Шах принял Гарпага с дружеской улыбкой, почти как прежде, словно радовался долгожданной встрече с преданным другом. Гарпаг, ожидающий жестокости находится в замешательстве. Может быть, Иштувегу всё же рад, что его внук выжил. Хотя, зная нрав шаха, не исключал, что тот примерил на время личину, чтобы сбить с толку и скрыть пока искренние намерения, а потом нанести удар.
Бледный, потный и молчаливый повар поставил два блюда с мясом, от которого ещё поднимается пар. Обменялся с шахом взглядом и поспешил выйти.
Трапезничая, они говорили о государственных делах: о том, что надо идти в поход для сбора дани с предгорных племён; об отправки подарков для Креза в Лидию по поводу рождения очередного внука, что Ариеннис сочиняет послания для брата и племянника; о том, что крепость надо опять ремонтировать и ров вокруг прочистить и углубить.
И как бы между прочим, когда блюдо перед Гарпагом опустело, а он перестал задаваться вопросом, кода начнёт действовать яд, Иштувегу сказал:
– То ли зубы мои поистёрлись, то ли баран жилистый. А как тебе, Гарпаг вкус мяса?
– Превосходно! Никогда не едал такого мягкого и нежного!
– Специально для тебя приготовлено. А, что за забота тебя гложет?
– Сын куда-то запропастился. Жена не дозовётся. Слуги с ног сбились. Раб мельком видел какого-то всадника возле него. Не с ним ли куда убежал?
– Твой сын к тебе ближе, чем можешь себе представить, – сказал шах жёстко.
В ту же секунду Гарпаг почуял неладное. Иштувегу изменился. Таким он обычно представал перед поверженными врагами. Шах зло бросил:
– Твой сын не рядом с тобой. Он в тебе! Ты его съел!.. Ну, каково теперь мясо твоего сына?! Мягкое и нежное?..
Х
Так произошло или не совсем так, или вовсе иначе теперь уже не доказать, ни опровергнуть. Как бы там ни было, а Гарпаг затаил месть. Уж как эта месть ему удалась, можно только дивиться. Если б он только один был и то не удивительно, но за ним пошли многие и вся подготовка велась тайно мимо соглядатаев шаха. Всегда находятся недовольные правителем. Были бы бедняки, а нет же, самые богатеи. И чем недовольны? Что походов стало меньше, а значит