Артема тоже обнимает его папа, но только сзади за плечи, когда он осторожно садится напротив меня за стол, так осторожно, будто боится, что стол из-за меня под напряжением и от единого движения он заработает удар током. Лучше бы меня сейчас током ударило, думаю, ловя изредка взгляды друга, боясь, что он о палатке только и вспоминает, хотя вспоминать кроме этого еще много чего есть. Петр предлагает Артему чай, так ласково зовя его по имени, как еще год назад у них не было ни разу. Раньше между ними были колючие провода, но стоило нескольким событиям помирить их отношения, и они превратились в конфетную парочку.
Раньше я смотрел на них и радовался тому, что наконец-то свершилось, тому, что между ними вспыхнула любовь, а сейчас думаю о том, что у меня нет папы. Одна противоречивая эмоция крепко заменила другую, так же, как когда целуются Карина и Петр – я вспоминаю прошлого Славу, который светился от счастья, глядя на эти неистовые страстные поцелуи, я радовался за этих людей, искренне радовался, но теперь, когда Карина с мужем целуются при нас опять, этот новый свирепый Слава не чувствует ничего, кроме зла, кроме зависти.
Почему это случилось со мной? Почему только в этом году? Как будто я бутылка шампанского, которую слишком много трясли, трясли до тех пор, пока она не выдержала и пока пробка не рванула из горла и вся пена ужасных чувств выперла наружу.
Снаружи мои чувства теперь проявляются кислыми словами и стриптизом на маминой свадьбе, а также желанием бесконечно лакать, что я и делаю. Фляжка при мне, это мое обезболивающее, и я пользуюсь тем моментом, когда мама отлучается в ванную на втором этаже.
Взгляд друга говорит о том, что в самые щекотливые моменты жизни я неспособен стать Мальчиком-невидимкой. Взгляд его пугает тем, чего я не смог утаить.
– Тебя пора начинать лечить? – спрашивает Артем. Он догадался! Что я добавил коньяка себе в чай. А еще курить хочу с такой страшной силой, что у меня вопят легкие. – Выбери одно: бухать или машину водить. Вляпаешься – тебя никто вытаскивать не собирается!
– Я никогда не сомневался, что у меня есть надежные друзья. – Колко подмечаю я.
– А ты позвони своему любовнику, может, он тебя чем-нибудь от пойла отвлечет?
От слова «любовник» мое сердце обгорает, горит до тех пор, пока не скручивается маленьким черным шариком у меня в груди. Как же он меня бесит!
– Если я соберусь чем-то заняться с любовником, ты последний узнаешь. – Говорю я. – Узнает только Карина, может быть, потому что только она здесь настоящий