Преподобный Клю, заприметив восторженную улыбку мальчика и его сияющие глаза, то и дело отыскивал его взглядом в толпе, яростно продираясь сквозь генеалогию зверюг, над сонмами коих чёрным пастырем поставлен Люцифер.
В полдень паству выпустили наконец из Бестиария, и прихожане, ещё дымящиеся после катания на американских горках сквозь ад, вывалились в яркий солнечный свет, моргая и щурясь, – ныне они знали о доисторических бойнях куда больше, нежели им того хотелось. Ну то есть все, кроме Бенджамина, который подбежал к его преподобию, оглушённому собственной риторикой, и дёрнул его за руку точно насос за ручку, надеясь, что из священнических уст хлынут новые рассказы о чудесах Зверя.
– Ух, ваше преподобие, это было так здорово! Какие монстры!
– Вот только очеловечивать монстров не нужно, – предостерёг его преподобие, пытаясь направить проповедь по накатанным рельсам.
Но сбить Бенджамина было не так-то просто:
– Мне ужасно понравилась та часть, где говорится, что пожелания непременно сбываются. Это правда?
Под взглядом мальчика, пронзительным, как огонь маяка, его преподобие едва не вздрогнул:
– Но…
– Ну то есть если ужасно чего-то хочется, оно ведь сбудется? – уточнил Бенджамин.
– Если, – на помощь его преподобию подоспел дедушка, – подавать милостыню бедным, вовремя молиться, всегда аккуратно делать уроки, прибираться в комнате…
Тут у дедушки закончился бензин.
– Это кошмар как много, – вздохнул Бенджамин, переводя взгляд от дедушкиной пропасти к ровному плоскогорью преподобного Клю. – С чего надо начать?
– Господь пробуждает нас всякий день к трудам нашим, сынок. Меня – к моему: к проповедыванию. Тебя – к твоему: ты мальчик, ты готовишься и стремишься желать и расти!
– Желать и расти! – возликовал Бенджамин. Лицо его пылало. – Желать и расти.
– Но только после того как сделаешь уроки, сынок, не раньше.
Но Бенджамин, разгорячённый и взбудораженный – точно перца с уксусом глотнул, – побежал было прочь, остановился, вернулся, не особо вслушиваясь в то, что ему говорят.
– Ваше преподобие, это ведь Господь придумал тех зверюг, правда?
– Ну да, храни тебя Бог, сынок. Именно так.
– А вы понимаете почему?
Дедушка взял внука за плечо, но Бен этого даже не почувствовал.
– Ну то есть почему Господь создал динозавров, а потом позволил им исчезнуть?
– Неисповедимы пути Господни.
– Для меня слишком уж неисповедимы, – без обиняков заявил мальчик. – А правда, было бы здорово, если бы у нас тут, в Гринтауне, штат Иллинойс, завёлся свой собственный динозавр: вернулся бы и не исчезал больше? Кости – это хорошо. Но настоящий динозавр куда лучше, правда?
– Я и сам питаю слабость к монстрам, – признался его преподобие.
– Думаете, Господь их ещё когда-нибудь создаст?
Разговор, как хорошо понимал его преподобие, уводил прямиком в трясину. И священник отнюдь не намеревался