Зачем это было нужно автору, я тоже не знаю. Ну, разве что, опыт, чтобы больше мороку не поддаваться? Может быть, так.
Зачем это было нужно накхам, которых на самом деле нет? Интересный вопрос. По крайней мере, книжка уже столько лет назад вышла, а их все равно нет. И это хорошая новость.
Что же касается читателей, им просто следует относиться к «Жалобной книге», как к чужой выдумке (как вообще-то и принято относиться к беллетристике). Если не верить каждому написанному там слову, а просто получать (или не получать) удовольствие от описанной там странной истории, все сразу встанет на свои места: книжка как книжка. Интересная вполне. Общий наш с вами страшный сон, один на всех.
Нет, не сбудется.
Вопрос читателя: Мне кажется, (тогда еще, много лет назад показалось), что жадность накха – это жадность писателя. Острое любопытство к чужой жизни и желание войти в другого, и прожить его, если уж не к обоюдному удовольствию, то как придется. Это верно?
М.Ф.: Если уж прибегать к такой метафоре, то, скорее, жадность читателя, по-моему. Все-таки накх не создает биографию жертвы своими руками, а лопает, что дают.
Чашка шестая
«Няпиzдинг, сэнсэе»
В этот раз мы решили просто поговорить – вся книжка «Няпиzдинг, сэнсэе» сложилась из разговоров, так почему бы не продолжить ее разговорами еще немного.
Можно считать, что к ней добавились дополнительные три-четыре страницы, такое вот уникальное издание.
А навел нас на эту мысль вопрос.
Очень простой, очень сложный, говорить об этом можно бесконечно, да так ничего не сказать и в то же время что-то сдвинуть в общей картине мироздания.
Вопрос читателя: Осознанность. Что это такое? Определенный вид восприятия? Способ фокусировки внимания? Осознанность – она либо есть, либо ее нет? Или бывают степени осознанности?
Я: Давай поговорим об осознанности как о состоянии. Готовых рецептов нет. Но есть одна штука, действительно общая для всех, и я очень хочу услышать, что ты о ней скажешь. Я говорю о наблюдателе. В какие моменты он вдруг берет и возникает. Как действует. Насколько он ты сам и насколько же не ты сам. Что у него от тебя есть и чего у него твоего совсем нет.
М.Ф.: То, что мы, не зная, какое подобрать слово, называем «наблюдателем», оно – «я» и есть. Никаких других «я» у меня при себе нету.
Потому что «наблюдатель» – это и есть сознание.
Отдельный интересный вопрос, почему мы вынуждены подыскивать название для этой штуки вместо того, чтобы просто назвать ее «я». Беда в том, что определение «я» уже занято черт знает чем.
Я хочу сказать, когда человек (и я тоже) говорит: «я», – он обычно имеет в виду свою личность, иначе говоря, ту часть себя, с которой его ум хорошо знаком.
Я бы сказал, что есть масса относительных «я» и только