– Ты что, язык проглотил? – прошептала Аня, потому что незнакомая учительница уже вовсю глаголила о роли маленького человека в большой литературе.
Парень опять промолчал, делая вид, что не расслышал.
«Не больно-то и хотелось», – подумала Аня. Она сложила руки на парте и сверху положила голову. Так она незаметно могла наблюдать за соседом, который снова взялся за карандаш и, казалось, совершенно позабыл о вторжении малознакомой девчонки.
Аня полуприкрыла глаза, как кошка, и задумчиво принялась разглядывать Костю. Темные короткие волосы, чуть длинноватые руки с красивыми, тоже длинными, пальцами, за которые любой пианист отдал бы обе ноги.
Ловить себя на подобных мыслях Аня стала совсем недавно, после того, как Костя подстригся. Если сравнивать, то до этого он словно был покрытой золой Золушкой в грязном переднике, а после стрижки его даже родные сестры на балу не узнали бы. Хотя вообще-то Белый не сильно смахивал на принцессу.
Он ведь был не очень-то красив. Высокий да, этого у него не отнять. Но девчонки за ним толпами не бегали. Костя как будто был создан для одной Ани: красота и грация, понятные только ей.
– Что рисуешь?
Костя не ответил.
– Покажешь? – Аня протянула руку, чтобы подвинуть к себе тетрадь, но парень резко отвернулся к окну и убрал недоделанную работу в портфель. – Ну и пожалуйста!
Последние слова девушка прошипела несколько громче, чем собиралась, но в классе стоял такой гвалт, что, закричи она даже во всю глотку, и то никто бы сразу не понял, что происходит.
Все это напоминало какой-то дурной сон. Раньше ведь не так было! С Лешей Липкиным не так. И с Ренатом. И со многими другими. Аня с шумом выдохнула сквозь сжатые зубы.
Прошло несколько бесполезных и бесконечных уроков (их длина почему-то была прямо пропорциональна бесполезности), а девушка все еще злилась на себя за то, что так резко пошла на абордаж. Теперь он точно с ней никогда не заговорит.
До этого она воспринимала Костю как исключительно легкую добычу, особенно после того, как он расстался с Алиной. А ведь казались идеальной парой: он – высокий, она – маленькая, хрупкая. Он – вечно в одних и тех же джинсах, она – каждый день меняла дизайнерские платья («Явно мамины», – добавляла про себя Аня).
После уроков Аня отправилась в столовую, где все было проще, чем в жизни. Хочешь – поглощаешь вредные батончики в буфете и запиваешь молочным коктейлем, хочешь – ешь менее вкусную (и, возможно, не менее вредную), почти домашнюю еду. «Почти домашним» в этой еде было все: от комков в каше до желтой пленки на супе. Денег у Ани было немного, но они все-таки были. В хорошем настроении чудовище иногда отстегивало кое-какую мелочь, хотя и делало это с таким видом, будто Аня и копейки из этой суммы не достойна.
– Брать что будем?
Внезапно перед школьниками