Наверное, если бы дезинтеграция страны продолжилась бы такими темпами, то сегодня на ее обломках правили бы эти самые бандиты, назвавшиеся графьями и князьями, а также всенародно избранными президентами улицы Моховая и Садовая, и народ их почитал бы как законные власти…
Глава 7
Понятия или законы?
– Открой, – позвонив в дверь квартиры на пятом этаже панельного дома, требует оперативник шестого отдела Московского угрозыска.
– А ты кто? – доносится из-за двери недовольный голос с грузинским акцентом.
– Володя.
– Я тебя не знаю.
– Ты чего, боишься?
– Я боюсь? – горячий кавказский парень распахивает дверь, тут же получает боксерский удар в лоб и улетает в комнату. Оперативник врывается в помещение, за ним – второй. Они умело укладывают на пол второго бандита. Я захожу в прихожую следом. Тут распахивается дверь ванной, оттуда появляется худой тщедушный кавказец с пистолетом Макарова, ствол смотрит в живот мне, корреспонденту милицейского журнала. Я с олимпийской грацией и быстротой оказываюсь на лестничной площадке, переводя дыхание.
Оперативник в квартире, узрев ситуацию, бьет ногой по двери, и бандита вносит в ванную.
Присев на колено и вытащив пистолет Стечкина, начальник 6-го отдела МУРа Ваничкин (ныне замминистра внутренних дел) орет:
– Выходи с поднятыми руками или стреляю! Считаю до трех! Раз! Два!
Дверь ванной распахивается. В дверном проеме, подняв руки, угрюмо возникает вор в законе Кэмо. Типичный представитель этой социальной группы: грудь впалая, хилый, но в глазах пляшет лютая злоба, подернутая наркотическим туманом.
Это был 1992 год, и Кэмо прославился как руководитель «Белого орла» – организации уголовников, по заданию грузинского правительства терроризировавшей мирное население во время боевых действий в Абхазии. Говорят, его бравые ребята весело и с песней погружали пленных на баржи и топили в Черном море.
Обыск. Кэмо лежит в наручниках на полу в прихожей. В большой комнате лежат два его подельника. По квартире мечется воровская жена, скандально причитая в наш адрес:
– Они работают! Это называется, они работают!
При этом покачивает на руках грудного ребенка, потом визгливо кричит на оперативника:
– Ему детское питание надо! Дай, вон в серванте!
Обескураженный опер кивает, лезет в сервант и протягивает ей полуторалитровую бутылку из-под «пепси-колы», наполненную бурой опийной настойкой. Тетка вскрикивает, убегает в другую комнату:
– Они, видите ли, работают!
Озадаченный опер лезет в сервант и видит там шприцы, в которые уже залит опий из этой самой пепсикольной бутылки.
Восьмилетний сынок