Московская область. 1990 год. Кражный отдел областного уголовного розыска с поличным берет квартирного вора – в возрасте уже такого, матерого, татуированного. Видно по нему, что немало хат он подломил после последней отсидки, но, собака такая вредная, не признается.
Оперативники установили его хату, где он хоронился последние годы, и опергруппа отправилась с обыском. А там – огромный попугай какаду в клетке и десятки аудиозаписей в коробках. Стали аудиозаписи прослушивать, а на них ворюга повествует, когда, как и какие преступления совершил, притом драматично, со вкусом и расстановкой – такой талант литературный пропал!
Оказалось, ошалев от неприкаянности и одиночества, он купил себе попугая. И после каждого удачного квартирного дельца садился за стол, наливал рюмочку беленькой и исповедовался перед пернатым заморским другом, как ему было страшно и как он преодолевал себя, чтобы взять ту проклятую хату. При этом по каким-то загадочным и не доступным рядовому обывательскому разуму соображениям писал это все на магнитофон.
– Точно этот адрес? – спросил спецназовец, примеривая в руках огромную кувалду, которую ласково называют в этой среде ключом.
– Да точно, – махнул рукой опер из восьмого – по наркотикам – отдела МУРа. – Там чеченцы. Привезли груз героина. Ждут покупателей. Ломай!
Хрясь, бах – дверь вылетает. Три часа ночи. Спецназовцы в квартире. Там визги, писки. Стук роняемых тел.
Время было суровое – 1994 год. С преступным элементом при задержаниях не церемонились.
Захожу в квартиру. В стандартной двушке, по советской традиции с чешской стенкой и креслами с деревянными подлокотниками, на полу двое в наручниках изучают палас, уткнувшись в него лицами. Ну что скажешь – этот упитанный мужик в семейных трусах и женщина в ситцевой ночнушке явно не чеченского вида.
– Ошиблись чуток, – блеет жалобно нарко-опер, пытаясь провалиться сквозь пол сам, пока его туда не загнали той же кувалдой.
Вдруг снизу крики, шум, гам, тарарам. Спускаемся. Видим сцену из блокбастера: на лестничной площадке в позе Гурона стоит мелкий опер, целясь из пистолета Стечкина – такие взять в муровской оружейке считалось высшим форсом, правда, брали немногие, очень уж машинка увесистая. В коридоре вдоль стеночки, подняв руки вверх, дисциплинированно стоят трое чеченцев и дружно боятся, что их сейчас застрелят.
Выяснилось, что они жили этажом ниже. А когда начался шум, вышли полюбопытствовать, кто это так орет.
Наркоты, правда, у них мы не нашли. Зато обнаружили обрез и милицейскую фуражку. Дети северокавказских гор подрабатывали разбоями на дорогах в свободное от наркотранзита время…
Глава 6
Бандит в России больше, чем бандит
Жахнуло на улице так, что мой гостиничный номер тряхнуло, и тут же сработала сигнализация на припаркованных