В субботу однокашники встретились на вокзале, долго обнимались, целовались, удивлялись переменам: кто-то похудел, кто-то, напротив, поправился. Веня, как показалось Ивану, вытянулся, Сашка Черноудин «раскабанел». Впрочем, он всегда любил поесть – из «Макдональдса» не вылезал. Васька как-то осунулся, лицом повзрослел не по годам. Ходили слухи, что его арестовывали, но вроде все обошлось. Правда, довелось посидеть несколько месяцев в следственном изоляторе.
Девчонки, Лида и Галя, остались такими же болтушками-хохотушками, хотя в их смех вкралась какая-то то ли нарочитость, то ли театральность. Да и Ирина Бахтурина смеялась как-то наигранно, а глаза были печальными.
«Ирка совсем сдала. Наверное, замужество далось ей нелегко, – подумал Иван, – счастье не сложилось. А несчастье, как известно, всегда прячется в глазах».
Пять лет – срок, казалось бы, небольшой, но и он основательно меняет людей. Иной раз и за год человек может так измениться, что пройдешь мимо и не узнаешь.
Иван представил однокашникам свою супругу – так он назвал ее. Ляпнув, заметил, как Мария слегка скривила рот. Иван и сам не мог бы объяснить, как это у него вырвалось, ведь знал же прекрасно, что она не любит это слово. «Ну сказал бы просто – моя жена. Так нет же, нужно было выпендриться», – мысленно ругал он себя. Выбрав мгновение, он шепнул ей на ухо:
– Маш, прости, выскочило как-то само.
– Хорошо, супруг! – ехидно ответила Мария.
– Ну ладно тебе! – обнял Иван ее. – Не обижайся.
– Ваня, ты же знаешь, психологи не умеют обижаться, – рассмеялась Мария.
– Ага, – кивнул Иван, – а то я не знаю. – И поцеловал свою спутницу в щеку.
Веня взял с собой гитару, хотя, как кто-то подметил, из него гитарист, как из декана – космонавт. Декана в эту поговорку включили из-за его чрезмерного веса и неповоротливости. Скорее всего, Роднянских и сам так считал, ибо играть, а тем более петь под гитару Вениамин решался исключительно в подпитии: все знали, на трезвую голову «музыкант» не начнет бренчать даже под дулом автомата, стесняется. После двух – трех стопок любого сорокаградусного напитка все стеснения улетучивались, и Веня начинал петь. Репертуар состоял в основном из золотого фонда радио «Шансон». Голос его никак не вязался с этим жанром, но что было делать? Других певцов и гитаристов в компании не было, потому коллектив с энтузиазмом аплодировал единственному артисту. Как говорится, «не стреляйте в пианиста – он играет, как умеет».
«Разогреваться» туристы начали прямо в электричке, а потому в скором времени сольный концерт Вениамина Роднянских пришлось слушать всем пассажирам вагона. Выступление увенчалось успехом: уже на третьей песне артисту стала подпевать старушка с соседней лавки. И им аплодировали уже обоим. К удивлению молодежи, бабуля знала все песни наизусть и перед выходом призналась компании, что очень любит, как она смешно выразилась, «шансоновые песни».
В глазах рябило от осеннего